Эйприл перестала лизать и сосать мои соски, оставив их непристойно мокрыми и вставшими, покрасневшими и пульсирующими. Они были такими твердыми, что болели. Я ныла, задыхаясь, но моя Госпожа могла делать с моими сосками все что захочет. Прикованная к стене, я не могла помешать ей.
Чем щедрее она была по отношению к моим соскам и чем больше внимания уделяла им, тем сильнее зудела моя промежность, истекая от желания. Я стонала и охала, но Эйприл не обращала на это внимания. Мой клитор увеличился и показался из-под своего капюшона, половые губы набухли, мое влагалище было неприлично мокрое.
— Думаю, пришло время для второго наказания, — сказала Эйприл, отодвигаясь в очередной раз от одного из моих чувствительных сосков и наклоняясь за своей сумкой.
Она достала маленький кожаный хлыст и показала его мне. Хлыст разделялся на девять кожаных плетей. Я не разбиралась в видах хлыстов, но маленький размер этой вещицы, вселил в меня надежду что он не причинит мне большую боль. Я даже подумала, что он выглядит довольно мило.
— Эта плетка особенная, — объяснила мне Эйприл. — Госпожа использует ее только когда собирается пороть груди рабыни или половые губы. Возможно я не буду трогать сегодня твою дырку, но я определенно хочу выпороть эти чудесные, твердые и круглые груди. Они такие бесстыдные, торчащие и увесистые, что кажется, что они буквально кричат мне, чтобы я обратила на них мое внимание!
Я стояла голая и беспомощная у стены и наблюдала как Эйприл размахивается своим маленьким хлыстом. На мою беззащитную левую грудь обрушился первый жестокий, жалящий удар плети, оставляя красный рубец на моей нежной розовой кожи.
— Ааааххххх! — закричала я, корчась от боли и шока. Я предполагала, что из-за маленького размера, плетка не доставит мне много боли. Я ошибалась. Плетка жалила намного хуже, кожаного ремня, прошедшегося недавно по моей попе. Это была адская мука!
Несмотря на ошеломляющую боль, я не стала просить Эйприл остановиться. Я сама хотела и умоляла быть Эйприл моей Госпожой и принять меня как свою рабыню. Недопустимо было даже представить, чтобы я сейчас передумала. Я была намерена полностью выдержать все испытания, которые приготовила для меня Эйприл, и не просить о сострадании. Я собиралась быть ее рабыней, а значит принимать наказания как положено рабыне.
Мои оголенные груди подпрыгивали под жалящими ударами маленькой плетки, оставляющей на моей нежной юной кожи, красные отметки от каждого удара, а когда кожаная плеть задевала мои чувствительные, набухшие соски, я кричала особенно громко. Я полностью отдалась боли, и весь мир сейчас сконцентрировался для меня в этом мучительном наказании. Несмотря на то, что Эйприл била меня хлыстом почти не размахиваясь, все же, боль была ужасной.
Маленький и такой милый с виду хлыст или точнее плетка, отчаянно обжигал мои голые и беззащитные груди, оставляя меня вопящей от боли и извивающейся в надежных стальных кольцах. Попытки увернуться были бесполезны, но боль была настолько интенсивной, что я не могла контролировать реакцию своего тела.
Когда мои груди были отмечены как минимум дюжиной перекрещенных ярко красных отметок от ударов, Эйрил, наконец прекратила бить мое беспомощное голое тело.
Потная, заплаканная и задыхающаяся, я чувствовала как мои груди пульсируют от ужасной, кусающей боли.
Эйприл дала мне несколько секунд, чтобы я справилась со слезами и затем спросила:
— Ты все еще хочешь, чтобы я была твоей Госпожой?
— Да, — ответила я, всхлипывая, сломленным голосом.
— Я могу быть очень суровой Госпожой, — напомнила мне Эйприл, — и испытания которые я выберу, могут быть достаточно жестокими. Ты уверена, что хочешь этого?
джакузи с армянкой 
webmaster@3iks.ru