как она сбалансировала меня на своих коленях и была готова начинать.
— Это зависит, — отвечала Эйприл, — от того, как сильно ты собираешься пороть ее.
Алекс шлепнула меня по попе. Я не ожидала этого и Алекс здорово взгрела мою неприкрытую задницу. Острое и жгущее ощущение от удара мгновенно обожгло меня и я застонала от боли и обиды.
— Вполне неплохо, — сказала Эйприл, — Не самый сильный удар в ее практике, но достаточный чтобы привлечь ее внимание. Можешь ударить немного сильнее?
Вместо ответа, ладонь Алекс резко опустилась на мою красивую попу. Этот удар был значительно сильнее и я, рефлекторно дернулась, отбрасывая ноги назад и виляя бедрами, при этом, доблестно попытаясь не закричать от боли.
— Намного лучше, — похвалила Эйприл женщину, избивающую мою бедную попку, — Зад Шерил очень упругий, так что не надо беречь ее. Я разрешаю тебе нанести Шерил еще сорок ударов, таких же сильных как последний.
Алекс не нужно было повторять дважды. Она с радостью обрушила на меня еще один жалящий удар, а за ним еще и еще.
Несмотря на то, что я была скованна и мои движения были ограничены, я крутилась и извивалась после каждого болезненного шлепка по моей невинной попке. Боль удваивалась, моя попа горела от боли все сильнее и сильнее, я хныкала, а удары продолжались. В какой-то момент Эйприл прервала Алекс и дала ей несколько советов, как лучше пороть меня.
— Ты слишком концентрируешься на центральной части ее полушарий, — советовала Эйприл моей мучительнице, — Тебе не следует бить ее по одному и тому же месту. Нужно распределять наказание по всей ее попе. Следующие двадцать ударов, нанеси чуть ниже, там, где ее попа переходит в бедра и ближе к ее щели.
Алекс поблагодарила Эйприл за совет и снова вернулась к работе, энергично шлепая мою чувствительную и нежную плоть около бедер.
Что касается меня, я плакала и скулила, подбрасывая свои ягодицы на коленках Алекс во время экзекуции. Комнату наполнял звонких звук шлепков голой ладони Алекс по моей кожи, при этом, также хорошо были слышны и мои девичьи вскрики боли и стенания.
Мой зад ужасно болел еще до того, как Алекс подошла к половине наказания. С каждым новым ударом моя агония становилась все сильнее. Алекс вела себя совершенно спокойно и естественно, подвергая меня ужасному наказанию. Удары сыпались быстро, один за другим, ложась на мои ягодицы и бедра. Когда Алекс делала паузу, я остро ощущала, как горит моя попа в огне, дрожа от сладкой и восхитительной боли.
К тому моменту, когда Алекс остановилась, я рыдала, и слезы переполняли мои глаза. Попа ужасно болела и тут, Алекс сказала:
— Сколько еще? Я сбилась со счета.
Я не считала шлепки, однако мой зад пылал, раскаленный докрасна, и я была уверена, что получила не меньше пятидесяти или шестидесяти ударов. Кажется, моя попа светилась алой краской от этой, подобной ожогу, боли.
Эйприл задумалась над вопросом на несколько секунд и затем сказала:
— Хм, думаю, это был тридцать третий. Отвесь ей еще семь.
«Еще семь?» — подумала я, — «Но я не заслужила еще семь!»
Естественно, никто не интересовался моим мнением и на меня обрушились еще семь, полных боли ударов, казалось самых сильных и мучительных. К последнему удару, мои ноги хаотично дергались, я корчилась на коленях Алекс. Я охрипла от криков, а мое лицо было насквозь мокрым от слез.
— Отличная работа, — приветливо обратилась к Алекс Эйприл, — Ты раскрасила ее попу в сплошной красный цвет, при этом не оставила на ней синяков и ссадин. Ты уверена, что у
Солдатский вальс 
webmaster@3iks.ru