я буду собираться домой. Если бы вы знали, как мне не хочется с вами расставаться! — я обняла детишек и на моих глазах навернулись слёзы. Мы просидели так, пока в комнату не вошли вновь потрёпанные бабушка и дедушка. — Прощаетесь с мамкой? — спросила бабуля, завязывая халат. — Да, — снова хором ответили дети. — Тань, а ты чего ревёшь-то? —спросила она у меня. — Ты же не навсегда прощаешься. — Я ещё ни разу с ними не расставалась, — ревела, целуя ребятишек. — Ну, тогда понятно, — улыбнулась она и через халат потрогала свои подмокшие от молока груди. Галина Сергеевна села рядом со мной и протянула руки к детям. — Идите ко мне, мои хорошие, хотите попробовать моего молока? Дети удивлённо посмотрели на неё, потом на меня. — Идите, попробуйте, — сказала я и те с круглыми глазами от удивления, уложили пышное тело на диван и, быстро развязав халат «победитывыми» пальчиками, уставились на её огромные по сравнению с моими бидоны. — Смелее, не бойтесь, — подбодрила их бабушка и дети тут же присосались к её тёплым набухшим соскам, причмокивая губами. Кормилица закатила глаза от удовольствия, приоткрыла рот и придерживая детишек тихонько простонала. — Вы мои сладенькие, мои хорошенькие, кушайте, кушайте, — её дыхание участилось, а на лице вновь появился румянец. Видимо детям понравилось сосать огромные сиськи бабушки, и не столько их впечатляло её молоко, сколько объём её тёплых и мягких грудей, а также площадь её мягкого тела, на котором дети разместились, почти не мешая друг другу. Каждый из них держался за увесистую сисю и умиротворённо держал во рту большой сосок, покачиваясь на животе раза в три больше моего. Через пять минут дети по выработанной привычке уснули, не выпуская соски из своих насосиков. Сквозь сон они вновь и вновь начинали сосать, но потом затихая просто держали соски в своих ротиках. Я смотрела на своих ребятишек и умилялась их беззаботности и умиротворённым видом. Тихонько поцеловав каждого из них, я наклонилась к бабушкиному уху. — Спасибо, — шепнула я ей на ухо, а бабушка моргнула глазами, как бы говоря: "Пожалуйста", и, улыбаясь кивнула головой. Я направилась к выходу, по пути махнула рукой деду, чтобы он шёл за мной. — Владимир Васильевич, — обратилась я к дедушке, когда он вышел в прихожую, — я сегодня отправлю с водителем вещи детей, очень надеюсь, что с ними всё будет в порядке, берегите их. — Танечка, не волнуйся, всё будет хорошо, не переживай. — Ладно, долгие проводы — лишние слёзы, до свидания, Владимир Васильевич. — До свидания, Танечка. Я помахала бабушке, заглянув в комнату, и вышла из квартиры. Как же было плохо от того, что пришлось оставить детей. Бегом, буквально пролетев лестничный пролёт, едва сдерживая себя, чтобы не разрыдаться, я выскочила на улицу и запрыгнула на заднее сиденье машины. Как только захлопнулась дверь, слёзы градом полились по моим щекам и я в голос разревелась, вцепившись сзади в спинку пассажирского сиденья. — Фея, что случилось? Кто тебя? Покажи пальцем, я щас ему череп сломаю! — Зубило пересел на заднее сиденье и попытался оторвать меня от спинки, чтобы успокоить, но я резко повернула голову в его сторону. — Домой, быстро домой!— пропищала я так, что он отпрянул, быстрее ветра пересел за руль и мы помчались по дороге под рёв мотора. Я снова разревелась, но минут через десять стала понемногу успокаиваться и лишь редкие всхлипывания терзали моё тело короткими судорогами. Дома, окончательно успокоившись, я собрала вещи детей, их планшеты, любимые игрушки и загрузила всё в машину Зубило. — Ты знаешь, где находится посольство Замбии?
Посвящение в профеминисты. Ч.5: Начало избавления от расизма 
webmaster@3iks.ru