моментально промокла от миллиарда брызг и дворники на лобовом стекле еле успевали смахивать их, лишь на секунду давая разглядеть очертание дороги. Водитель и Яков Эрнестович сначала тихо, а потом в полный голос переговаривались друг с другом. — Роб, ты можешь перевести, о чём они говорят? — мысленно спросила я, глядя в зелёную точку. — Водитель хочет завязать тебе глаза, а покупатель ему говорит, что эта девушка никогда не выйдет оттуда, поэтому не нужно волновать её раньше времени. — Понятно. Роб, запоминай дорогу, думаю нам придётся без посторонней помощи возвращаться обратно. Сколько нанороботов у нас в наличии? — Один миллион, как ты и просила. — Отлично. С этой минуты, каждому, кто нас сопровождает, охраняет, обслуживает, вводи по тысяче нанороботов и будь готов обездвижить любого по моей команде. — Понял. А если ты не сможешь дать команду? — Тогда действуй так, чтобы никто не смог причинить мне вред. Анализируй излучения, пищу, воду на предмет ядов, транквилизаторов и прочей дряни, которая могла бы на меня воздействовать. Их цель — вытащить из меня все научные разработки, а потом убить. Ты не должен допустить этого. — Понятно. — Кроме того у нас есть свои задачи. Первая и самая важная найти моих родителей и не дать им умереть. Вторая — выведать всё, чем тут занимаются и результаты научных исследований. Я хочу знать всё о чём говорят все. Поэтому в каждом учёном, в каждом охраннике, в каждом начальнике ты установишь микрофоны с видеокамерами и будешь прослушивать и просматривать всё о чём они говорят и что они делают. Мои родители не исключение. — Ого, а их-то зачем прослушивать? — На всякий случай, я уверена, что на них воздействуют не самым лучшим образом. Машина остановилась на обочине, рядом с тропинкой, которая вела в сторону. Я шла вслед за Яковом и боялась смотреть вниз. С одной стороны была скала, а с другой — глубокий обрыв. Благо тропа была широкой и риск сорваться вниз был минимальным. Через сто метров дорожка завернула за скалу и мы очутились на просторной полукруглой площадке. Яков достал сотовый, набрал номер и, сказав что-то по-английски, нажал отбой. Через несколько секунд часть скалы сдвинулась и мы вошли вовнутрь. На посту охраны стояли два аборигена с автоматами. Меня обыскали, прошлись металлодетектором, а когда стали шарить прибором для поиска жучков, он громко и нудно запищал. — Роб, быстро отключи все электромагнитные излучатели в нанитах, — мысленно крикнула я Роберту в зелёную точку. — Отключаю, протяни десять секунд, у нас миллион нанороботов «светятся», тяни время. — Секундочку, — сказала я и медленно стала снимать с себя браслет, колечко, а потом принялась вытаскивать из своих ушей се́рьги. — Готово, — сказал Роб и я сняв последнее украшение, подняла руки вверх, давая понять, что готова пройти процедуру ещё раз. Абориген долго и тщательно водил прибором по моему телу, но тот молчал. — Откуда у тебя эти кольца и се́рьги? — строго спросил Яков Эрнестович. — Сергей Леонидович подарил, — быстро выкрутилась я и протянула руку, чтобы забрать побрякушки. Яков быстро схватил золотые изделия и зажал их в кулаке. — Нет, нет, жучки я передам начальнику охраны, это его вотчина, пусть разбирается. — Никогда не любила украшения, — фыркнула я и взялась за ручку чемодана. — Не спешите, Ваши вещи ещё не прошли проверку. — Мне некуда спешить, мне осталось просидеть тут один год, одиннадцать месяцев, тридцать дней, двадцать три часа, пятьдесят семь минут. — съязвила я и отпустила чемодан. — Это уже́ не моё дело,— нахмурился Яков, — я Вас доставил, а дальше не моя забота. Он быстрым шагом подошёл