тебе не подсказывал. — Так, сначала надо вытащить из себя, не хватало ещё порвать..., — снова размышляла я вслух перед началом очередного эксперимента. — Вытягиваю из влагалища... чуть сильнее... выпал, теперь поднимаю вверх, выдвигаю больше... сильнее... о, весь вышел наружу... теперь пробую удлинить... что-то слабовато, ну-ка посильнее... вот, удлинился, но не до конца, ещё сильнее... вооот, ого, вот это гигант, — улыбнулась я, поглаживая свою плоть длинною с локоть. — Так, теперь делаем толще... — кряхтя от усилий я напрягала малоизвестные мышцы, — ещё чуть-чуть... уф... Ну и труба, всё Таня, теперь, когда обратно молоко в груди возвращать будешь, ты так бабушку удовлетворишь, что она встать не сможет,... лишь бы не порвать её, — улыбнулась я, двумя руками лаская свой дрыгающийся прибор. Процесс уменьшения прошёл просто прекрасно, я смеялась над детской писюлькой, размером как у своего сынишки, щекоча его своим пальчиком. — Как они там, мои сладкие? Как я по ним соскучилась! — думала я, выходя из душа и представляя сына в своём воображении. Виктор младший присосавшись к огромной груди своей прабабушки взахлёб пил её молоко, двумя руками держась за тёплую упругую сиську, его сестрёнка лежала по другую сторону и причмокивала, стараясь не отстать от брата, поглядывая то на него, то на бабушку. Как всегда, во время кормления, глазки малыша посоловели, потом закрылись и сладкий безмятежный сон накрыл сынишку тёплым одеялом бабушкиной мягкой руки. — Как же я вас люблю, мои сладенькие, — прослезилась я, умиляясь сознанием увиденного. Я легла на кровать, закинув обе руки под голову и задумалась о том, что делать дальше. Начать действовать сейчас или подождать, когда закончится карантин и я узнаю побольше о том что и как тут происходит. Мне не терпелось поскорее увидеть своих родителей, расспросить их обо всём, обнять их обоих, прижать к себе... Я представила свою маму и... Мама лежала на кровати и смотрела в потолок, из её голубых глаз по вискам текли капельки слёз. Она то улыбалась, то грустила, то вздыхала... — Доченька, как же ты там одна, без нас... — услышала я её мысли и у меня само́й на глаза навернулись слёзы. — Мамочка, не плачь, я здесь, я рядом, — разревелась я и почувствовала жуткую тоску своей мамочки по внукам, по дочери, по дому. Я развеяла представление мамы, уткнулась в подушку и несколько минут рыдала, заглушая свой рёв. — Лапонька, ну что ты? Опять родителей вспомнила? Скоро мы их увидим, — пытался успокоить меня Роб, но я только ещё громче разревелась, как маленький ребёнок. Я почувствовала, тёплое прикосновение ладони к своему плечу, потом мягкий поцелуй в нежную шейку, потом в щёчку. Я повернула голову в ту сторону и открыла глаза, но там никого не было. — Роб, только ты можешь мне помочь, поддержать, приласкать... — я повернулась и легла на спину, — обними меня, Роб. Я закрыла глаза и сначала почувствовала, а потом увидела, как он лёг на меня, нежно обнял и поцеловал в губы. Он тихонько гладил мои руки, плечи, слегка коснулся груди, но быстро отпрянул от неё и не разрывая поцелуй стал гладить волнистые волосы. Мне так стало хорошо и спокойно, что через несколько минут мои всхлипывания прекратились, а ещё через несколько я погрузилась в сладкий, безмятежный сон. Стук в дверь вырвал меня из мягких лап безоблачного сна и бросил испуганным вздрагиванием на кровать. — Утро. Уже́ утро. Это, наверное, пришли брать анализы, — вспомнила я и соскочив с кровати помчалась открывать дверь. — Здравствуйте, — поздоровалась девушка высокого роста в очках, — я вчера
Сестры 
webmaster@3iks.ru