потерял полностью свои максимальные размеры и остался бы в анусе Ларисы, если бы я сам решительно не вынул его.- Итак, продолжим, - сообщил я Ларисе и снова взял в руки хлыст. Вторую серию ударов я обрушил на ее спинку. Поскольку сдерживаться уже не имела смысла, Лариса верещала во все горло, раскачиваясь под жалящими ее со всех сторон ударами и тщетно пытаясь предугадать место следующего удара, чтобы успеть хотя бы чуть-чуть отклониться. А я мучал ее не только ударами, но и их ожиданием, то выдавая настоящий шквал из восьми-десяти быстрых хлестких ударов, то делая паузу секунд на двадцать. После шестидесятого удара спинка Ларисы стала такого же цвета, как и ее ягодицы, а сама она уже заметно обессилела от криков. Да и ее руки, до сих пор крепко сжатые в кулаки, безвольно разжались. Она была в полубессознательном состоянии, но быстро вернулась к реальности после того, как шестьдесят первый удар обжег ее до сих пор не тронутые бедра. Началось все сначала - Лариса судорожно билась в кожаном капкане, а я, наслаждаясь ее беспомощностью, метко целил в ее еще не пораженные места. Последние десять ударов я сделал особо жестокими, вложив в них всю свою силу и направив их на бесстыже приподнятую попочку Ларисы. Первый же из них рассек израненную кожу, по которой тут же разлетелись мелкие капельки крови, а из широко раскрытого анального отверстия вылетели белые капли моей спермы. "Ничего себе" - подумал я и тут же вздрогнул от жуткого вопля, в котором не было уже ничего человеческого. Есть ли пределы ее выносливости - спросил я сам себя и решил ответить на этот вопрос немедленно. За долгие годы наших игр я отточил свою меткость до совершенства, и поэтому второй жестокий удар я направил параллельно предыдущему. Пять свистящих ударов извлекли из тела моей жены пять нечеловеческих воплей, в которых уже чувствовалось неподдельное страдание. Но заставить Ларису сказать заветное слово было не так просто. За годы нашей совместной жизни это случалось не больше десяти раз. Хлыст уже был влажным от пота и крови, когда мне в голову пришла еще одна замечательная мысль. Пять кроваво-красных полос, сочащихся яркими ручейками крови, завели меня до предела, и я, уже плохо соображая, что делаю, от души вытянул хлыстом прямо по открытой ране. Осознание того, что я сделал, пришло чуть позже, когда, к моему удивлению, последовавший крик был не таким сильным, но затем по всему телу Ларисы прошла крупная дрожь, а когда я уже заносил руку для нового удара, она вдруг выгнулась всем телом, насколько ей позволяли ремни, и закричала так, как не кричала никогда. Я опустил руку и сделал правильно, потому что следующим из ее голосовых связок вылетело ключевое слово, означающее немедленное прекращение всех игр. Я тут же отвязал ее руки и едва успел подхватить соскользнувшее тело. Лариса была без сознания. По ее ногам текли тонкие струйки крови, смешанные с моей спермой и ее кровью. Пока я нес ее в ванну, к ним прибавилась еще и моча. В ванной Ларису привели в чувство струи теплой воды. Она снова застонала и прильнула ко мне всем телом, как к единственному защитнику, словно не я минуту назад довел ее до такого состояния. Мой член тут же воспрянул духом от такого проявления чувств, но ни о какой близости не могло быть и речи. Тщательно обмыв ее тело, я завернул Ларису в полотенце и понес в спальне. Там я оказал ей первую помощь, положив на
Гостеприимная Елена 
webmaster@3iks.ru