-К оружию, товарищи!..-Революция! Революция...-Жгите эксплуататоров!..Эти крики, перемешанные с запахом гари... Всё это в прошлом. Революция окончена. Барона, баронессу и меня, их сына, выселили на юг Франции, а наше родовое имение сначала разграбили, а потом сожгли. Нас поселили в крохотном гнилом домике на краю деревни. Часть слуг убили, а остальные перешли на сторону восставших. Теперь мы должны были жить как простые люди. Правда, матери удалось вывести часть драгоценностей, и нам пока удается как-то сводить концы с концами. Приходится жить всем троим в одной маленькой комнате гнилой крестьянской избы, хозяева которой на украденные у нас драгоценности построили себе более просторное жильё, где и пропивают оставшееся кровно награбленное.Однако, я не жалуюсь. Мне даже нравится жить в деревне. В имении я был лишен возможности играть с другими детьми. У меня нет ни братьев, ни сестер. Правда, у меня было много игрушек, но со временем они все надоели. Я попробовал познакомиться с деревенскими детьми. Те сначала радостно меня приняли, но потом придумали игру, по которой мы должны поменяться одеждой. Я с радостью поменялся. Когда же я решил, что пора меняться обратно, меня прогнали и долго кричали в спину:-Буржуйский сын! Буржуйский сын!И бросали мне вслед комья глины. Когда я вернулся домой, мать увидела меня и стала расспрашивать, почему я не в своей одежде, а в лохмотьях, которые мне велики. Я рассказал. Под конец рассказа мать всхлипнула и вышла. Я знал, что она плакала и не хотела, чтобы я видел. Она часто плакала с тех пор, как мы переехали сюда. Часто можно было увидеть, как она, опершись локтем о стол, смотрит в окно. При этом она не издает ни звука. Лишь плечи подергиваются, и изредка слышится тихое всхлипывание. Отец всё время пытался её успокоить.А ночью, если я не могу заснуть, часто слышу разговоры родителей:-Как же мы будем жить дальше, Генри?-Всё как-нибудь обустроится, Мария. Я хлопочу о выезде за границу. Может, там мы сможем жить лучше...-Я волнуюсь за маленького Арни. Для него это большое потрясение.-Ничего, это лишь сделает его крепче, - говорит отец, пытаясь придать обнадеживающую интонацию своему голосу.Но я чувствую в его голосе сильную фальшь.Однако, вскоре всё действительно наладилось. Отец стал где-то доставать деньги, и мы стали жить чуть лучше. Правда, вся деревня косо смотрела на наш дом. Мать боялась того, что нас и тут могут поджечь. Но отец успокаивал её и баловал сладостями. И у меня всё стало лучше. Я познакомился с деревенским мальчиком, который сказал, что его зовут Пуа. В деревне его почему-то недолюбливали, а мы с ним легко нашли общий язык. Он и вправду был какой-то странный. Мы ходили с ним на реку и бросали в воду камни с моста. Он научил меня ловить рыбу. Я был рад своему другу. Но однажды я застал его за странным занятием. Он сидел за сараем своих родителей, прислонившись спиной к стогу сена. Его штаны были спущены до колен, а обеими ладонями он сжимал свой членик. Я ещё не знал тогда, как эта штука называется, и называл её "писуля". -Друг Пуа, что ты делаешь? - спросил я. -Не видишь, - нисколько не смутившись, отвечал тот. - Пипиську чешу.-А зачем? - любопытство разбирало меня. -Мне это нравиться, - ответил Пуа. - Да ты сам попробуй, Арни. Тебе тоже понравится.Я сел напротив и оперся спиной о другой стог сена. Я тоже спустил штаны и сжал ладонями свою писулю. Я начал двигать ладонями, отчего член стал вращаться между ними, подобно палочке.
Баба Наташа и Антон 
webmaster@3iks.ru