лицу стегнуло холодным ветром. Страха почему-то не было, только восторг, переходящий в эйфорию. Её глаза горели, она сильно сжимала мою ладонь и, кажется, что-то кричала. Я плохо разбирал слова, шалея от ощущения свободного падения. Причём, мы скорее летели, чем просто падали. Нас несло прямо на дом, и я уже мог разобрать потрескавшиеся от времени узоры на стенах. Земля приближалась. Нас протащило несколько метров по снегу. Ещё где-то полминуты мы лежали обнявшись и приходили в себя, потом встали, посмотрели друг на друга и рассмеялись. Было от чего - вся наша одежда стала белой, в волосах запутались жёлтые и красные листья. Мы даже не стали отряхиваться, а прямо так направились к дверям, которые распахнулись от одного прикосновения. Как это ни странно, но внутри горел свет. На стенах висели изогнутые зеркала, отражая нас в самых немыслимых вариантах. На полу в самом углу комнаты стоял древний граммофон с истёршейся от времени позолоченной трубой. Моя новая знакомая подбежала к нему, крутанула несколько раз ручку завода и опустила иглу. Закрутилась старинная пластинка, и из трубы вперемешку с хрипами и шипением полилась музыка молодости наших прадедушек и прабабушек. - Кстати, я так и не представилась, друзья зовут меня Винди, давай танцевать, дай мне руку. Я протянул ей руки, она схватила меня и потащила на середину комнаты. В такт музыке мы стали кружиться на месте, протянув друг другу руки. Вместе с нами в зеркалах кружились ещё десятки пар невероятных очертаний. Вокруг разносился её звонкий смех. Музыка всё убыстрялась, мелькание в глазах тоже. Шарф змеёй соскользнул на пол, короткое пальто, заляпанное снегом, полетело в сторону. Вскоре из одежды на ней осталось только девственно белое нижнее бельё и ботинки. Поначалу я даже слегка опешил от такого поворота событий, но уже через несколько секунд она впилась в мои губы поцелуем. Моя рука легла ей на грудь, другой я прижимал её к себе. Она пыталась стащить через голову мой свитер, одновременно с этим я расстёгивал её лифчик. Моим глазам открылись две великолепные девичьи грудки. Нельзя сказать, что они уже были, как у взрослой женщины, но и детскими назвать их язык тоже не поворачивался. Девочка легла на разосланное пальто, и я последовал за ней. Начав целовать её соски, я опускался всё ниже и ниже. Она развела ноги в стороны, я провёл языком по открывшемуся треугольнику трусиков. Она слегка напряглась, выгнув спину, и прижала мою голову к своей промежности. Трусики уже были мокрыми. Я отвёл их в сторону, открыв для себя истекающее соком юное влагалище шестнадцатилетнего создания. Даже если на нём что-то и росло, это было гладко сбрито. Я развёл пальцами её губки и поцеловал в засос. Потом прошёлся по всем складочкам и выемкам. Винди с силой прижимала моё лицо к своей киске так, что клитор тёрся о мой нос. Её трясло, состояние было близко к обмороку. Преодолевая сопротивление, я слегка отстранился, освобождая место для манёвра. Мне казалось, что влагалище пульсирует в такт биению её сердца. Я облизал средний палец и медленно ввёл его туда. Она уже давно была не девственницей. Она вздохнула и ещё сильнее развела ноги. Я добавил второй палец и стал медленно водить ими в её пещерке. Она томно застонала и начала пощипывать свои соски. Я увеличивал темп и одновременно ласкал губами и языком её клитор, вторая рука гладила её восхитительную персиковую кожу. В это время Винди вскрикнула и изогнулась, чуть ли не мостиком - она кончала,
случай в общежитии 
webmaster@3iks.ru