которой я не испытывал никогда! Я тебе сделал больно? Почему ты стонала? - Замолчи, бесстыжий сын! - а про себя повторяла его же слова: - “Такой радости я не испытывала никогда”. У меня не было сил даже отругать его за содеянное. Я разговор с сыном отложила на завтра. Когда я возвратилась из душа, Сережа уже спал. Я не стала его будить. Проснулась ночью. Я лежала на боку, Сережа сзади нашел мою щелку и нежно вошел в меня. Его рука лежала на моей голой груди. При моем пробуждении, он медленно меня имел. Я подумала: - “Откуда мой сын мог знать, что в таком положении тоже можно заниматься любовью?” Стараясь не афишировать своего пробуждения, я замерла и почти не дышала, пока дело не подошло к оргазму. Сережа почувствовал, что я не сплю и усилил свой натиск. Опять, как и первый раз, я получила оргазм. От блаженства я снова застонала. Сережа целовал мне шею и продолжал теребить сосок моей груди. - Подлец ты Сережка, воспользовался тем, что мать спит. Я тебя оставила в постели, потому, что ты спал. Жалко было будить сына, а ты оказался коварным человеком, тебе нельзя доверять, - ругала я сына, освобождаясь из его объятий. - Марш к себе в постель. - Мамочка, не ругайся, я больше не буду. Мне было очень хорошо, ты такая хорошая, такая сладкая – сказал Сережа и убежал в свою спальню. Утром мне было стыдно посмотреть сыну в глаза. Я готовила завтрак, когда Сережа проснулся и пришел в кухню. - Сережа, то, что вчера произошло - было мерзко. Во всем виновата я, позволившая тебе такое совершить. Во мне в этот момент проснулась женщина, я потеряла чувство материнства и контроля над собой. Я корю себя. Ты тоже был хорош со своей бесстыжей настойчивостью. Давай забудем об этом и что бы ни один человек не узнал о том, чем мы занимались этой ночью. Отца мы встретили после суточного дежурства, как ни в чем не бывало, правда, Сережа прятал глаза и избегал отцовского взгляда. Но, это отцом осталось незамеченным. Мог ли Вася подумать о крамоле жены с сыном?* Наши отношения с Васей остались прежними, ночи безликие, без оргазма. Сережа стал относиться ко мне по иному, был более ласковым, внимательным, все мои просьбы выполнялись незамедлительно. Когда мы оставались дома вдвоем, он мог подойти ко мне сзади, нежно обнять, поцеловать в шею. - Я люблю тебя мама! - Я тебя тоже, ведь ты же мой сын. Иногда, обнимая, он мог положить руку на грудь или плотно прижаться к попке. Все попытки вольного обращения я пресекала. Всегда ощущала его вздыбленный член в брюках и дрожь в голосе. Я чувствовала его непреклонное желание вновь овладеть мною. Не могла и я оставаться безучастной, у меня пробегали мурашки по спине, в промежности появлялась влага, особенно если я вспоминала о перенесенных восхитительных экстазах. Сережа изучил мои первые признаки возбуждения: дрожь в голосе, полуоткрытый рот с влажными набухшими губами, опущенные веки или полностью закрытые глаза. Видит Бог, в душе я протестовала против нашей близости, что-то бормотала осуждающее себя и сына, но все мои
В кино с мамой 
webmaster@3iks.ru