уважительного приличия. Потом я проводил ее до ее квартиры. Дверь открыла ее подруга, она сказала, что дочку ни в какую уложить не удалось — та требовала, чтобы поскорее пришла мама. Моя полька повернулась ко мне с таким пронзительно-прощальным взглядом, который я наверное никогда не забуду. И мы расстались навсегда.
— Наверное, тебя судьба оберегла тогда и сохранила для нас с мамой.
— Я был тогда на волоске от того, чтобы нарушить верность. Я не знаю, как сложилось бы ситуацию, если бы подруге удалось уложить девочку спать раньше нашего прихода. Я отчетливо понимал это на пути в гостиницу. В общем, — это был первый серьезный «звоночек» мне по такому поводу. Несерьезных «звоночков» от записных кокетниц было всегда сколько угодно, но тут я оказался наедине с чем-то таким, что было выше обыденности отношений.
— А потом был второй «звонок»...
— Ты догадлива, малыш. Это было еще через три года. Я ехал на поезде в командировку. Из Москвы выехали вечером, в купе нас оказалось только двое: я и женщина немногим лет за тридцать средненькой, пресноватой внешности. До поры до времени все было совершенно обычно. Но только после того как она попросила меня выйти для того чтобы переодеться ко сну, она вдруг предложила мне переспать с ней. Сказала что хочет ребенка и что даже готова заплатить мне, чтобы я с ней переспал. Я от такого предложения просто онемел поначалу. Пробовал отшутиться, что гусары денег не берут и что вообще-то я женат. А у нее буквально началась истерика.
— Ничего себе — поворот...
— Она рыдала в подушку и никак не могла остановиться. А я боялся, что ее плач услышат в соседних купе и сообщат проводнице, а та уже дальше — поездному наряду милиции. В воображаемой ситуации я не исключал, что она вполне могла обвинить меня в попытке изнасилования, чтобы выгородить себя. Ведь свидетелей нет и никому ничего не докажешь. В общем, я попал как кур в ощип. Просто уйти на какое-то время из купе было чревато нарастанием рыданий. Я решил остаться и как-то попытаться ее успокоить. Сел на ее полку и стал гладить ее рыдающую по спине. Она развернулась ко мне и попыталась меня обнять. Я предложил ей копромиссное решение: мол, я все сам сделаю руками, чтобы она кончила и успокоилась — а она не должна пытаться меня раздевать и целоваться со мной. Она кивнула и вскоре я ее довел рукой до оргазма. И как раз вовремя — приближалась большая станция, на которой в наше купе зашли еще два пассажира. Чему я был только очень рад.
— Ну, папа, ты весьма достойно выпутался из этой непростой ситуации.
— Тем не менее, она не прошла для меня рядовым эпизодом поездной жизни. Да, конкретно эта женщина абсолютно не была эротически привлекательной. И это помогло мне выпутаться. Но если на ее месте тогда оказалась бы, женщина или девушка, напоминающая мне ту мою польку? Вот тут я уже совершенно не был уверен за свое «правильное» по отношению к маме поведение. А какой-то уверенности в соблюдении правил игры очень хотелось.
— И что же ты решил в итоге? Придумал для себя новые правила?
— Я для себя назвал их «ежегодной вакцинацией». Потому что решил, что
у меня право на физическую, но не на психологическую измену маме — не чаще чем на один эпизод в год с одной женщиной. Без повторений и продолжений, романов на стороне и так далее. Если наступило 31 декабря и возможность не использована, но она сгорает и
Иришка или экскурс в прошлое жены (Полная версия) 
webmaster@3iks.ru