глубину женского естества. И пока её губы и, по-моему, даже зубы терзали нежные груди принцессы, её пальчики нащупали в женской святая святых горошинку клитора, и тут же принялись требовательно теребить его.
Принцесса Лея, уже не в силах сдерживаться, жалобно закричала, дернувшись всем телом, крик перешел в жалкие ритмичные стоны, когда мама принялась методично обрабатывать, тереть и трахать пальцами податливую женскую киску...
Затаив дыхание мужская половина комнаты с восхищением наблюдала, как это ритмичное посасывание и поглаживание приносят свои плоды, превращают принцессу в послушную рабыню лесной феи. И уже скоро, к своему пусть и наигранному стыду, но принцесса уже сама без каких-либо понуканий со стороны хозяйки своей киски теснее прижимается своими грудями к сосущим её губам, между её пухлых ляжек влажно и горячо, а бёдра сами собой бедра всё ритмичнее толкаются навстречу длинным пальцам, безжалостно и неумолимо терзающим её киску. Было решительно непонятно, что здесь игра, а что всерьёз. Но как бы то там ни было, спустя минуту с небольшим, принцесса Лея с протяжным стоном забилась в сладких конвульсиях, вцепившись в плечи Нимфы, практически повиснув на ней. Она кончала, содрогаясь, рыдая и истекая влагой.
Мама, торжествующая и явно довольная собой, победоносно взирала, как принцесса Лея, всхлипывая, сжалась в комок в её объятиях, голая, потная, дрожащая.
— Вот теперь ты хорошая девочка! — прошептала она, — мамочке понравилось, как ты послушно кончила...
Она ласково потрепала её по щеке. И взяв дрожащую принцессу за подбородок мягко приникла к её губам протяжным пылким поцелуем. И в этот раз принцесса Лея не посмела не ответить на мамин поцелуй.
Дальше всё развивается с умопомрачительной скоростью. Общая свалка неизбежна. Каждый желает быть первым.
Собственно, именно моя мама и породила эту свалку, заявив с язвительной насмешкой, что отдастся только одному мужчине, а прочие, мол, пусть довольствуются принцессой Леей.
— Мальчики, я устала... , — капризно надула губки Нимфа.
Её брови вытянулись над маской дугой, сообщая взирающим на неё троллям суровое выражение её лица, но от этого весь ее облик ничего не терял в своем очаровании. В ее больших глазах в прорезях маска можно было прочесть лишь высокомерие и пренебрежение.
Это было несуразно и несомненно обидно господам троллям! Особенно учитывая, что как раз именно в этот момент Халк, выставил в рядок перед собой на четвереньках на диванчике их жён, поочерёдно неспешно и методично раскупоривал их попки своим огромным членом, попутно награждая женские ягодицы громкими шлепками.
Но мама непреклонна. Она сладко зевает и с милой-милой чарующей улыбкой заявляет, что спорить она не намерена.
Ну а дальше... Не помню кто именно, но кто-то сделал первым к ней шаг. Второй ухватил его за плечо и потянул назад. В свою очередь третий отпихнул за свою спину второго.
Небольшой пятачок между дверью и гигантским любовным ложем явно узок и мал для шестерых молодых мужчин, что ещё более усиливает хаос тесной толкотни, разгоревшейся из-за мамы.
Видно с первого раза, что тролли на самом деле давние знакомцы, но почему-то это не заставляет никого из них поступиться. Что это? Азарт? Дружеское соперничество? Борьба царит нешуточная, хоть вроде бы и со смехом и шутками. Во всеобщей сутолоке, каждый тролль за руки, за ноги, за торс пытается оттащить подальше от мамы другого и при этом сам старается протиснуться вперёд. Странно, но все шестеро троллей жаждут именно её.
И мама наблюдает за всем этим с торжествующей улыбкой, вытянувшись на трахадроме и довольно потягиваясь всем телом, словно, кошка. Избалованная капризная кошка. Она взирает, как полдюжины особей мужеского пола борются между собой за право ей обладать. Она даже
Все спят 
webmaster@3iks.ru