Нежно, едва-едва, будто мотылёк махнул крылышком. Ласки становились настойчивее, вытерпеть их было не в её силах она вновь застонала, сжимая бёдра. Очередной оргазм, не такой мощный, как предыдущий, но от этого не менее приятный, потряс её тело. А потом она просто лежала, раз за разом кончая. И не сопротивлялась, когда зять стянул с неё мокрые трусики, освободил её от халатика, выпустил наружу груди, освободив их от заточения в лифчике. Ей было сладко ощущать его поцелуи, когда он целовал её губы, шею, ласкал соски. От его губ пахло её выделениями и этот запах был вкусным. Как может быть вкусен запах твоих выделений? Да она не задумывалась от этом. Её не было. То есть на тахте лежало её тело, её расслабленная плоть, а душа парила где-то на небесах, среди облаков, там, где ангелочки играют на арфах, порхая меж облаков. И душа вернулась в тело лишь тогда когда её тело, до этого расслабленно лежащее на тахте, почувствовало вторжение напружиненной плоти в то место, которое до этого находилось в нирване после многочисленных оргазмов. Она напряглась, попыталась оттолкнуть от себя зятя, так бессовестно нарушившего соглашение о неприкосновенности границ. Ясно, что ничего из этого не получилось. Подхватив её под коленные сгибы, злодейски воспользовавшись потерей бдительности, нагло задрал её ноги, едва не прижимая их к груди и азартно использовал по прямому назначению её влагалище, распирая стенки толстым стволом и ударяя головкой в матку. И её попытки вырваться из-под агрессора, её трепыхания скорее можно было принять за активность, за старание помочь зятю. Его толчки, мощные, настойчивые, наглые, в конце-концов он же делает это без спроса, вновь возбудили её. И моральные препоны, сдерживающие до поры до времени страсть, рухнули под его напором, будто дамба, смываемая весенним половодьем. Плюнув на ханжескую мораль общества - Что люди скажут? - обвила ногами его ноги, напрягла их, отрывая от тахты попу, её руки вцепились скрюченными пальцами в тело зятя и сладострастные стоны начали отвечать на каждый толчок. А когда горячая сперма хлынула в её влагалище, толчками заполняя свободное пространство между его стенками и стволом члена, не стала сдерживать своих чувств и очередной оргазм потряс её. Замычав, сжимая зубы, чтобы не кричать, не смогла сопротивляться страсти и закричала, некрасиво искривив рот, запрокидывая голову назад и впившись пальцами в спину зятя, оставляя на его теле глубокие борозды от ногтей. И в конце вцепилась в его плечо зубами, прикусив до крови, почувствовала её вкус на губах. Словно вампир, пьющий кровь, не могла оторваться от зятя, разжать сведённые судорогой зубы. А он стоически терпел эту боль от укуса.
Любимый зять, её Витенька, лежал на спине, а она, наклонившись над ним, целовала следы укуса, молча просила прощения, выражая всем своим телом, всем поведением сожаление о произошедшем. И когда поняла каким-то внутренним, животным инстинктом, что на неё не сердятся, наказывать не будут и она прощена, тут же перешла в наступление, желая обелить себя. А как иначе? Это не я. Не виноватая я! - классика жанра. Усевшись голой покой на живот зятя, склонилась так, чтобы перед его глазами качались её груди - сильнейшее оружие массового поражения, запрещённое Гаагской коференцией, - упёрлась руками в грудь и просто наехала, как говорит нынешняя молодёжь.
— Витя, зачем ты это сделал?
— Что? - Наивный взгляд котика из кино про Шрека. - Что я сделал?
— Вить, мы же договаривались, что...
Перебил, не дав оправдаться.
— Мам, мы ни о чём не договаривались. Получилось так, как получилось. Просто я не
Переспала по пьяне с отцом парня 
webmaster@3iks.ru