Когда незваные гости чересчур поспешно удалились, она оглянулась, не вставая с пола. В зеркале напротив, отражалась ее ухоженная промежность, начисто лишенная волос.
«Несчастные люди! Все эти игры от недостатка телесных удовольствий. Человек, если он в здравом уме, после любовных утех никогда не будет думать о войне».
Ирма легла на неприбранное ложе, перевидавшее за свой век несметное количество знатных и не очень, задниц и спин. Чувствуя, что возбуждена от невинной игры с монахами, она снова сняла тунику.
«Представить кого-нибудь сильного, грубого...», — она попыталась вспомнить кого-нибудь подходящего, и перед глазами возник образ монаха Оскара.
«Действительно, чего далеко ходить?. ..Оскар разделся, скинув смешное разноцветное одеяние монаха. Повел мускулистыми плечами. Толстый, длинный член уже торчит, указывая вверх крупной, как большая ягода головкой. Монах хватает меня за волосы, грубо ставит по-волчьи и резко, будто хочет проткнуть меня насквозь, вводит член. Брызнули слезы. От непереносимой боли я кусаю губы. Ведь я еще там совсем сухая...»
Ирма провела ладонью по влажным половым губам.
«От его напора я намокла, жалобно поскуливая, прошу: еще, еще, сильнее! Его бедра двигаются с бешеной скоростью, сотрясая мое тело. Я едва терплю, чтобы не закричать, моля о пощаде. Грудь болтаясь, трется твердыми сосками о покрывало из грубой ткани, добавляя моим ощущениям остроты...»
Ирма смотря в одну точку, сосредоточено терла промежность двумя пальцами, покраснев от возбуждения.
«Я чувствую, как хлынула его сперма! Но он не дал насладиться теплыми струями внутри меня, Оскар придумал кое-что получше. Он вытащил член и мою спину оросили мутно-белые капли. Тягучие, как молодой мед. Я забилась в оргазме....»
Ирма вздрагивая и часто дыша, откинулась на жесткую подушку, набитую пахучими травами.
— Вот как надо! Миром должна править любовь.
Удовольствия удовольствиями, но пора было подумать и о делах. До поездки всего лишь семь дней, а еще столько всего нужно купить.
— Юма, собирайся на рынок!. .. Юма?
Ирма на трясущихся ногах дошла до двери, выглянула в коридор и вздрогнула. На пороге лежала Юма с ножом в груди. Она умоляюще смотрела на госпожу, пытаясь дотянуться до нее слабеющей рукой, но судорожное дыхание говорило о том, что конец уже близок.
— Конспираторы! Бычий член вам в задницы! Она же человек!
«Если бы я не согласилась, то наверняка лежала бы рядом с Юмой. Придется ехать к быку на рога без служанки. Где сейчас так быстро найдешь подходящую?»
***
От процессии, выступившей из города, рябило в глазах. Единственный из беловолосых, наездник во главе колонны — посол Никаты в Адакии. За ним верблюды, тянувшие крытые экипажи, на них зеленоволосые возницы. Внутри фургонов посольские служки. Рядом многочисленные носильщики и прочие слуги, кому полагалось идти пешком. В середине обоза сверкающее лысинами духовенство, ощетинившееся пиками и секирами. И замыкало колонну оранжевое купечество. По обочинам, провожая путешественников, бурлило черноволосое море голов, отсюда и «чернь» — прозвание низшего сословия, крестьян и мелких ремесленников, которых и вовсе не считали за людей.
Как только хвост колонны миновал городские ворота, посол слез с белоснежного верблюда и зашел в свой дом на колесах, чтобы укрыться от полуденного зноя. В рядах купечества прошло движение — мужчины хватая за руки служанок, один за другим скрылись в фургонах. Вскоре оттуда стали доноситься женские стоны, визг, а кое-где и громкий плач. А чем еще заняться в дороге? Насилие, вино и женщины — вечные спутники мужчин.
Ирма, изнывая от жары, тоже легла в свой фургон, крытый прочным
тентом. По легенде, она представляла кожевенное и меховое производство южных провинций, поэтому в мягких подстилках недостатка не было. Сняв легкую тунику, она с удовольствием растянулась на
Неумелое приключение. Как меня "сняли"... 
webmaster@3iks.ru