и босой, другой в брючине и одном носке. Усмехнулся и тоже засмеялся. Нормально так засмеялся, не визгливо хихикая, а раскатисто заливаясь хохотом. Он присел в кресло, насмешливо развел руками, словно демонстрируя, в какую ситуацию попал.
Тем временем мать, выбрав момент, подшагнула к Димке – как была, голой с полной грудью, аккуратным черным треугольничком жестких волос – одной рукой обвила его шею, прижимая к себе, впилась ему в губы затяжным поцелуем, а второй рукой цепко, но не больно ухватила за пах. Димка обмяк. У него сразу же закружилась голова: такого просто быть не могло. Он даже и не мечтал об этом. А она стояла рядом – обнаженная с непонятно влекущим запахом...
— Ты же хочешь меня, правда? - оторвавшись от него, прошептала она. – Ты же всегда меня хотел?
— Да... - едва слышно ответил он. Она потащила его за собой – на кровать, успев на ходу сделать знак любовнику, мол, сиди, не уходи, но и не рыпайся! Возле самой кровати ловко развернулась, опрокинула сына спиной на нее, стала лихорадочно расстегивать одежду: - сначала брюки, выпуская на свободу член. Как только член выпростался на волю, Цецилия Львовна ухватила его ртом, стараясь максимально насадиться до самого основания, чтобы лишить сына «отходного маневра», а руками продолжая стягивать брюки с трусами. Как только брюки оказались на полу, она стала поглаживать яички, слегка массируя анус.
Димка откинулся на спину, раскинул руки в стороны и, блаженствуя, закрыл глаза. Разом забылись и Марина Валентиновна, и другие проблемы. Даже полуголый рыжий мужик, сидящий в кресле, отошел на второй план.
Циля оторвалась от члена, скомандовала:
— Ну, что разлегся? Раздевайся!
Димка стал лихорадочно расстегивать пуговицы – сначала пиджака, потом рубашки. Привстал, стягивая одежду, отшвырнул ее куда-то подальше в угол.
Мужик, сидящий в кресле, усмехнулся, наблюдая за их действиями, стащил обратно брюки, трусы, носок, чуть подался вперед, чтобы лучше видеть и стал подрачивать встающий член.
Циля скосила глаза на любовника, довольно, насколько ей позволяла процедура минета, улыбнулась, оторвалась от члена и стала яростно надрачивать его. Димка взвыл – больше от восторга, чем от боли, хотя пару раз мать ощутимо стукнула его по яичкам. Циля снова насадилась ртом на член, махнув рукой мужику, приглашая его к своей заднице. Мужик жест понял правильно и, не теряя времени, пристроился сзади. Циля застонала, на секунду выпуская член сына изо рта, но тут же заглотила его снова.
Первым не выдержал Димка. Он выгнулся и стал кончать, яростно втыкая член в рот матери как можно глубже. Мать приняла всё в себя, в глотку, глотая и не выпуская сперму наружу. После этого волна экстаза накрыла и ее. Она застонала и замерла, уткнувшись головой сыну между ног.
Мужик продержался дольше. Еще минуту-другую он таранил безвольную женщину сзади, наблюдая, как она поглаживала пах сыну. Циля повернулась к нему и сказала:
— В меня! Сегодня можно!
Может, эти слова и послужили катализатором, но он сразу же стал кончать: сильно, резко, чувствуя, как сперма толчками вырывается в сразу ставшее узким влагалище. Он лег ей на спину и ухватил за грудь. Приятно!
В таком блаженном состоянии они лежали минут пять. Первым стал подниматься Димка. Он пошарил вокруг глазами, намереваясь одеться и слинять – типа, свое получил. Ему было немного неудобно: с одной стороны, перед отцом, которому так откровенно сейчас мать наставила рога с ним и со своим любовником. С другой стороны, ему не хотелось ломать кайф матери и ее мужчине, которым он фактически помешал... Он так считал теперь, когда сам приобщился к их тайне... Стал невольным
Друзья детства 
webmaster@3iks.ru