Категории: 18 лет | Студенты
Добавлен: 06.01.2020 в 07:39
как это ты все помнишь? – удивилась Саша. – Я двух строчек запомнить не могу.
— Девичья память – короткая!
— А твоя какая, длинная?
— Не жалуюсь.
— А почему мне на письма не отвечал? Скажешь, забыл?
— Не забыл. Просто тогда не до писем было.
— А что же случилось? – ядовито спросила Саша. – Луна на землю упала?
— Нет. Тогда я голос потерял. Навсегда...
— Ой, как это? Ты же говоришь?
— Говорю. И даже напевать могу. Я петь не могу...
— Я не понимаю...
— Робертино слышала?
— Конечно! Кто не слышал Робертино Лоретти!
— И где он сейчас?
— Не знаю.
— А я знаю. Вырос, созрел. Стал посредственным баритоном. А вот я не стал, потому что певцом становится один из тысячи. Да еще и голос сорвал из-за этого шаромыжника.
И не дожидаясь Сашиных вопросов, я изложил ей свою горькую историю про то, как некий Виктор Викторович предложил мне участие в «левых» концертах в Подмосковье, как я пел под Робертино Лоретти, и как я, невзирая на начавшийся уже пубертатный период, пел и сорвал голос навсегда. Я ожидал слезливой реакции, охов-вздохов и сопливого сочувствия, но Тиунова вдруг сказала:
— Без поражений не бывает побед. Ведь, правда?
От вчерашней девчонки с выгоревшими на солнце волосами я такого не ожидал.
— Наверное, да. Я не мог больше петь. Но я могу писать музыку!
— Хорошую?
— Не знаю. Мне нравится. Иногда.
— А другим?
— И другим. Знаешь, я показал свои опусы самому Шестакову. Ему, кажется, понравилось. И я еще тогда решил поступать на композиторский.
— А я даже мечтать о таком не могу. Бесталанная я...
— Саша, твой талант в другом. Ты станешь хорошей женой, матерью, потом бабушкой...
Она задумчиво набычилась, теребя подол халата.
— Так, значит. Немало...
— Ну, представь себе. Композитор или певец приезжает с гастролей, а жена на гастроли уехала, дома – бардак, в углах – паутина. Детей нет, еще рано, успеем, а потом – сразу поздно. И, если по-другому, артист - звезда и все такое, приезжает домой, опять-таки с гастролей, а дома – полная чаша, детишки бегают, папке радуются, жена встречает, добрая, белая, широкая, ну и, ночью они делают еще одного маленького. Как миллионы людей, как Зинка Гвоздева, в конце концов.
Саша вздохнула.
— С Зинкой не все так просто вышло. Она, когда повзрослела, сошлась с троицей наших старшаков, которые собирались на нашем бревне в лопухах. Чего ее так тянуло к ним, не понимаю. Ну, эти давай ей показывать, как детей делают. Сначала они сами себя обслуживали, даже в бревне дыру проделали, мхом набили и туда...
Она снова густо покраснела и умолкла, но справилась с собой и продолжила:
— Ну, а потом сказали, мы, мол, тебе показали, теперь ты нам покажи. Она, дура, согласилась, ну, они ей и напихали. А потом она пришла ко мне, показала свою окровавленную дыру.... Нет, не могу!
— Ладно, ладно! И потом Вера Ивановна стала подыскивать ей мужа? Так?
— Да. Нашла колхозника.
— Забулдыгу какого-нибудь, пьяницу?
— Нет, хороший тихий парень. Был рад, что из деревни уехал.... Вот такая история. А потом Вера Ивановна умерла. Что-то с сердцем. Очень она за Зинку переживала...
Да, – резюмировал я. – Грустно это все. Ладно, ты ложись, а я еще книжки почитаю. Все-таки экзамен завтра. Спокойной ночи!
— И тебе...
Я вышел, тихо прикрыл дверь, поднялся на второй этаж в нашу почти пустую спальню и попытался уснуть, но не смог. Беспокоил меня не экзамен, уж как-нибудь сыграю, меня волновала Саша Тиунова. И я тихонько, в одних трусах, снова спустился нс первый этаж.
Мое страстное путешествие 
webmaster@3iks.ru