появлением, Милда прервала их разговор, хотя всерьез опасалась материнского разноса за обнаруженные у нее журналы. Хотя Алина Карловна могла и за просто по щекам отхлестать, что часто ей практиковалось, как дочь подросла, Милда твердо решила отца не выдавать... Она была воспитана на примерах героев-комсомольцев, а мать все же не гестапо, да и на допрос с "пристрастием" решиться лишь в отсутствие отца... На самый крайний случай у нее был такой " довод", что о пощечинах матушка забудет навсегда! Конечно шантажировать подло, низко, да ещё родную мать... Такое поведение не совместимо с Кодексом строителя коммунизма! Это " их нравы"... Но, и коммунизм должны были построить два года назад и не построили... А в двадцать лет получать пощёчины мало приятного!Чтобы избежать их, а также нудных нотаций все средства хороши... Деликатность кончается там, где начинается тиранство другого, хотя и близкого тебе человека. От этого твое унижение ещё горше. Только страх перед возмездием за измену, сделает мать более покладистой и она наконец то обретёт долгожданную свободу! Так часто размышляла Милда...Люди сами придумывают себе трудности, а время молодости так скоротечно, как вдох и выдох.
Но вернёмся из прошлого... Хотя прошлое это единственное, что подвластно человеку.
1-го января 1982 года, пятница.
На даче среди заиндевелого леса, за высоким зелёным забором, продолжалось веселье... Обстановка самая непринуждённая, шуткам и смеху не было конца. Тон задавала хозяйка, Кира Михайловна - высокая, эффектная блондинка с пышным бюстом. Серебристое вечернее платье обливало каждую соблазнительную выпуклость ее ядреного тела. Нити жемчуга скрывали морщины на статной шее, а розовые мочки ушей отягощали старинные серги с рубинами. Улыбка, плескавшаяся в изгибе ее пухлых губ выражала все ради чего мужчины обожали ее и чего они должны были в ней опасаться. Кира Михайловна до тошноты ненавидела назойливые приставания, сама выбирала любовников и без сожаления расставалась с ними, при этом оставаясь с некоторыми добрыми друзьями. Правда,, таковых было мало. Среди них был полковник Деркачев. Набросив песцовую шубку, она лично встречала супругов на высоком крыльце дачи-терема с высокой крышей с резными наличниками и карнизами в стиле à la russe. В этом поселке, что в 20 км от центра Москвы была и дача Деркачевых. Правда у них был скромный финский дом с застекленной верандой, да и участок в разы поменее.
И вот стоя на крыльце, Кира Михайловна смотрела как Саша шел по посыпанной песком дорожке от калитки, поддерживая под руку жену. Много разных мыслей роилось в золотистой завитой головке. Она не прочь была возобновить любовную связь с ним и эти три праздничных дня должны этому способствовать.
Ничто не проходит для женщины даром: даже самая малость.
После первой перемены, несть числа было блюдам, потанцевали и расположились за столом, как кому заблагорассудится, а не согласно глянцевых карточек возле приборов. Супруги Деркачевы оказались в разных концах стола. Разкрасневшаяся от вина и танцев, Алина Карловна беззастенчиво флиртовала с двумя молодыми офицерами, которые наперебой ухаживали за ней. Женщина всегда старается соединить приятное с полезным если приятное она получит уже непременно!
— Что Саша ревнуешь? - услышал он за спиной низкий грудной голос хозяйки. - Ты совсем ничего не кушаешь...
— Да нет, ем я, ем...Все удивительно вкусно, Кира Михайловна, - отнекивался Деркачев, немного смущенный фамильярным обращением при посторонних.
— Вот уж сразу Михайловна! - нарочито обиженно фыркнула хозяйка. - Мы столько лет знакомы...
— Ну извини, извини, Кирочка...-отвечал Деркачев, целуя ухоженную полную руку с изящным маникюром. Причем от соседок не ускользнуло, что задержал он ее гораздо более, чем полагалось по этикету.
Лотос 
webmaster@3iks.ru