Мы не должны были пересечься с ней никогда. Это была девушка, к которой страшно подойти. Словно с обложки глянцевого журнала. Однако мы познакомились и позже встретились. Виной тому интернет и ряд случайностей.
Сначала я решил, что она просто бесится от безделья. Золотая дочка, ни в чём нет отказа, в 19 лет – престижнейший вуз, денег без ограничений, квартира в центре, мерседес АэМДжи. Что ещё желать? Конечно – попробовать ещё не пробованное. Где-то поверхностно нахваталась инфы о Теме и вообразила, что это прям её. Возможно, один раз согласится на лайтовую сессию и сбежит в ужасе.
Потом мы встретились. И поначалу моё мнение подтверждалось. Очень ухоженная фифа плотно запакованная в брендовые шмотки, в туфлях на каблуках. Смотрит гордо и свысока. Нет, не такую нижнюю мне нужно. Я ошибся.
Тогда мне показалось, что я даром потратил своё время. Прямо в кафе, я предложил ей провести ознакомительную сессию и дал листочек, чтобы она набросала список своих табу. Попивая кофе из маленькой чашки я смотрел, как она не колеблясь, начала в столбик писать ограничения. Обнажение, секс, порка... Дальше читать не стал.
— Всего хорошего. Полный список пришлёшь по почте.
Через 15 минут я и вправду нашёл в мессенджере её табу. В конце была приписка, что она сожалеет, что так вышло, я показался ей адекватным и подходящим. Сначала я рассмеялся, потом задумался. Список был необычный. После некоторых колебаний я всё же решился провести сессию. На удивление всё прошло гладко. Она была саба без малейших примесей мазы. Сама знала это. Она не любит боль, даже боится её. Мы немного поговорили. Я бы не смог назвать её явной нижней. Она так же гордо смотрела на меня, хотя полчаса назад лизала мне анус и я мочился ей на лицо. Придётся заняться её воспитанием.
Через два дня она попросилась ко мне под ошейник. Это подразумевало полную откровенность. На этот раз мы говорили долго. От большинства табу она отказалась, оставшиеся я обязался уважать.
Хозяина у неё никогда не было. О своих наклонностях она узнала в рано. Ей нравилось представлять себя униженной и покорной. В 18 она предприняла первые попытки как-то это реализовать. Обычного секса не было, он её привлекал только как финальный результат порабощения. Поначалу она встречала полное непонимание своих намёков, но однажды наткнулась на сведущего человека. От радости совершенно потеряла чувство опасности. Согласилась на всё. Сама приехала в пригород, сама нашла этот подвал, сама дала себя привязать к столу. Очевидно, его заводили крики истязуемой. Он хлестал её, а она орала. Стоп-слово не действовало. Сколько это длилось - не помнит. Он уставал. Она отключалась. Но молчание его не удовлетворяло. Он обливал её, приводил в чувство, отдыхал и начинал заново. Потом либо боль притупилась, либо она уже недостаточно громко реагировала на удары. В какой--то момент маньяк перевернул её на спину и начал хлестать спереди. Дальше провал.
В реанимации ей говорили, что кожа слазила клочьями. Месяц интенсивной терапии, шесть – реабилитации. Год – просто приходила в себя. Но сущность и голод не дают успокоиться, стала осторожно снова искать. Нашла меня.
После её рассказа, она сама отменила своё первое табу. Я настоял. Она молча сняла всю свою дорогущую одежду и я её осмотрел. По всему телу у неё были небольшие, но явственные шрамы. Я насчитал больше сорока штук. Очевидно, врачи хорошо поработали над ней – она сказала, что их было не менее полутора сотен. Раздевшись, она сразу поникла, сжалась, никакой гордости не осталось и в помине. Я обнял её, она прижалась ко мне
Измененные правила 
webmaster@3iks.ru