После этого Ганя легла в свою постель, задрала рубашку и подняла ноги, как нянюшка. Своего Филата у нее не было, и она попробовала заменить его пальцем. Ей сразу стало больно, она вытащила палец, который окрасился кровью. Ганя испугалась и побежала к няне, которая снова соединилась с Филатом.
— У меня кровь оттуда! – закричала Ганя, а Филат тут же слез с нянюшки и, как был голый, поковылял в свою каморку, прикрываясь обеими волосатыми руками.
Викентьевна осмотрела Ганину щель и поняла все по-другому. «У женщин раз в месяц идет оттуда кровь», – сказала нянюшка. – «Просто ты выросла, дочка! Надо тебя отправить учиться дальше». Так что никакой стрижки и бритья, как другие девушки, Ганя не боялась.
Сидя на кресле сначала перед парикмахером, а затем перед доктором, она старалась получить удовольствие и от этого. Пальцы доктора напомнили ей то, что совал в нянюшку Филат, и ей стало так хорошо, что из нее что-то потекло, но не кровь, но тоже горячее. Доктор удивленно хмыкнул и вытер руки о полотенце, висевшее у него на шее. После этого он попросил Ганю сойти с кресла и вызвал другую девушку.
Ганя привыкла к новым порядкам довольно быстро, училась хорошо, только латынь и французский язык давались ей поначалу с трудом. Поскольку она была выше и тяжелее, чем многие девушки, хорошим средством убеждения стал ее увесистый кулак и «ласковые» народные слова.
В это воскресенье Струкова-Стружка уехала в Киев, оставив за себя горничную Таню в форменном полосатом платье, девушку скромную, тихую и забитую. А воспитанницам словно шлея под хвост попала. Они решили играть в весталок. Смысл игры сводился к тому, чтобы догнать кого-нибудь и осалить, а та должна была снять один предмет туалета – отстегнуть рукава, снять пелеринку, затем – передник, платье, корсет, и, оставшись неглиже, рубашку. Надо ли говорить, что вскоре дортуар наполнился голыми воспитанницами, гонявшимися друг за другом просто так, без одежды, стараясь осалить по грудям и прихватить за мяконькое. Осаленные должны были прилечь на кровать и тереть щелку из всех сил.
Горничная Таня первое время пыталась навести порядок, но была осалена многократно, раздета и привязана к кровати, а ее щель выбрита до синевы и натерта до красноты.
Разнузданное веселье понемногу сошло «на нет», полученные утром от родственников гостинцы съедены, горничная Таня прощена и отпущена восвояси. И девушки снова приуныли, правда, ненадолго, ибо в Киевском Институте благородных девиц появился свежий человек...
Лучшее Лето. Часть 1 
webmaster@3iks.ru