Ночь для Алисы выдалась бессонной. Она беспокойно ворочалась, а короткие промежутки сна не приносили облегчения. Девушка то закипала от презрения к изменнику, то затихала, подавленная приступом жалости к себе. Сначала мать тревожно поглядывала в сторону беспрестанной возни, потом стихла и больше не поднимала голову в темноту. Алиса лежала, обняв прижатые к груди коленки, и беззвучно рыдала.
Первое великодушное прощение не послужило Илье уроком; вчера, стоя прижатым к заду потаскухи, он глядел тем же виноватым взглядом, но доверия или жалости он уже не вызывал. До поздней ночи не явился ни он сам, ни его жалкие оправдания, а теперь Алиса их уже не ждала. Это было первое серьезное в ее жизни потрясение, сознательная измена любимого человека. Те мысли, что паренек с детства рос в эпицентре искушения, несчастная девушка упорно отталкивала, не давала им ходу и, казалось, даже неосознанно упивалась своим положением невинной жертвы. Что ей от этих утешений? Будто пластырь на деревянной ноге!
Под утро, когда за окном уже редели последние утренние звезды, утомленная многочасовым самобичеванием, девушка приняла окончательное решение. Обрушившаяся тяжесть переживаний была к этому времени перемолота в мелкую труху и даже наступило облегчение, тем более сладкое, что связанное с хладнокровным мщением. Не только недостойному бывшему избраннику, а всему миру, самому провидению за его глупый просчет при обустройстве ее судьбы. Алиса вздрогнула от утренней прохлады, плотнее прижала руками коленки и мстительно улыбнулась.
Утром на ее лице не оставалось и тени ночных страданий, с широкой улыбкой она провела весь день, тешила свое уязвленное самолюбие какой-то тайной задумкой. Мстительно она отвергала робкие попытки дружка завязать разговор, высокомерно, почти насмешливо уклонялась от его назойливых извинений. Тем ужаснее казалась предстоящая буря - хладнокровие девушки не сулило ничего хорошего. После полудня, уже в общежитии паренек снова нашел себе малодушное утешение в женских объятиях, опьянение страстью временно заглушало боль, но только усугубляло его зыбучую трясину зависимости.
Вечером, когда обитательницы разбрелись по комнатам и душевые опустели, Алиса сбросила махровый халат и прошла босыми ножками в кабинку. Она тщательно намылила тело, сначала мочалкой разнесла мыльную пену, потом не без удовольствия огладила себя ладонями. Приятная дрожь прошла по телу, когда прикосновения пришлись на чувственные сосочки и еще более ощутимая - когда пальцы прошлись вдоль половых губок. Алиса тщательно намылила промежность, ложбинку между упругих ягодиц и только после этого направила на себя струю душа.
От напора вода сочилась у порыжевшего основания шланга, сбегала вдоль обвисшего прогиба и бессильно спадала на дно. Алиса ощущала приятную упругость сотни мелких струек, они ударяли в кожу и приятно стекали под ноги. Колкие, теплые прикосновения, они особенно ярко одаряли те области, где копошился навязчивый зуд - эрогенные зоны. Девушка отставила одну ногу на покатый борт и нарочно направила струю в поалевшую промежность, добрые струи принесли неистовое наслаждение.
Время баловства закончилось, Алиса с сожалением завернула краники и накрыла плечи пушистым полотенцем, она наскоро обтерлась и шагнула на холодный пол. Саморазрушительная, мстительная решительность придавала ей силы и ледяное спокойствие. В присущей местным обитательницам манере, девчонка вышла в коридор, прикрытая одним только полотенцем, снизу виднелись ее соблазнительные ягодицы, а раздвоенный персик показывался в прорехе при каждом шаге. Можно было приспустить полотенце на середину груди и скрыть юные прелести, но Алиса предпочла щеголять по этажу именно в таком виде, удерживая на локте махровый халат и нижнее белье.
В состоянии подозрительного спокойствия, напевая под нос, она при матери натянула невинно-белую маечку и трусики, расчесала русые волосы и проделывала все это с таким выражением, будто готовится к чему-то очень
Красные сапоги 
webmaster@3iks.ru