Её голос, хоть и такой молодой, всё же оставался голосом моей матери. Я потихоньку успокаиваюсь и перестаю реветь, вытираю лицо предложенным платком. Мамина ласка творит чудеса! У меня даже привстал слегка. Попытаться обнять в ответ? Нет, мамка таких движух не любит. Она предпочитает галантных кавалеров, а не наглецов. Убираю приподнятые было ладони обратно.
— Извини, Люб.
— Да ничего, бывает, - и продолжает гладить меня по спине, сидя рядом на лавочке. Да, мама всегда оставалась неравнодушна к мужским слезам, - Какие дальнейшие планы?
— Не знаю... К Таньке возвращаться придётся, наверное...
— Ох, уж эта семейка...
— А что не так с ними? - встревожился я.
— Да как мужик появляется на горизонте, только пиздой и думают! Пока все соки не высосут, не успокоятся. Чего тебе пообещали?
— Пять тысяч...
— А, ну ясно. Хер ты увидишь с постным маслом, а не пять тысяч. Будут кормить "завтраками", вот увидишь, а потом пошлют куда подальше. Тебе что, жить негде?
— Нет...
— А ты откуда сам? Одет как-то странно. Москва, Питер?
— Нет. Я из Казахстана, из Алматы. Мы с папой переехали недавно, поселились в деревне, в Куликово, тоска там, хоть вешайся, вот я и сбежал, - сочиняю я на ходу.
— Это в Казахстане, что ли, такие чудные телефоны делают?
Я улыбнулся:
— Делают в Китае. Новая сверхсекретная разработка. Мне директор выдал.
— Ох, и мутная у тебя история! Чего-то ты не договариваешь, Андрюша.
— Сам в шоке, но всё так и есть. Слушай, а можно я у тебя перекантуюсь? Хотя бы помоюсь, а?
— Да ты что! Отец дома, он и тебя, и меня прибьет!
— Да нету его дома. Его в вытрезвитель увезли ночью. Сам видел.
— Ну, слава богу, хотя бы один день дома спокойно будет. Ну, пошли тогда, если не врёшь. Только без глупостей!
— Обижаешь! Я как шёлковый себя вести буду. Про Алика я помню.
— Вот и молодец. Ну, вставай, пошли, бедолага.
Мы зашли в подъезд, поднялись на восьмой этаж. Люба убедилась, что дома никого нет и впустила меня.
— Ты уж извини за бардак. С этим алкашом и дебоширом не до чистоты.
В квартире действительно грязно. Пахнет табаком и мочой. Мебель вся старая и разбитая, обои ободраны и заляпаны. Ремонта не было с момента постройки дома, то есть лет пятнадцать. Ничего, кроме планировки, я в своей квартире не узнавал.
— Да я понимаю. Пьяница в доме - горе в семье.
— Ванная вон там.
— Да, я понял.
Я зашёл в ванную, разделся, включил душ и стал мыться. Дверь вдруг приоткрылась. Заглянула Люба, одетая в домашнее, и протянула полотенце.
— На вот тебе свежее.
— Ничего, что я голый?
— Да что я, голых мужиков не видела, - она опустила глаза в район паха, - хотя с таким стояком пожалуй что нет.
А стоял у меня будь здоров! Но я не стал прикрываться и дал своей матери насладиться по полной зрелищем моего стояка. Она стояла и как завороженная смотрела на мой большой, раздувшийся член.
— Ты его бреешь, что ли? - только и смогла она промямлить.
— Да, а что?
— А то, что я такие только в порнухе видела! Я думала, что у Алика большой, но куда ему до тебя!
— Хочешь его?
— С ума сошел, дурак! Ты же меня порвешь этой дубиной! И я же сказала: без глупостей. Или ты забыл?
— Помню, как же...
Член мой тоже приуныл.
— Я там чай заварила. Как искупаешься, заходи на кухню.
ФутФетиш 25 
webmaster@3iks.ru