у Нелли был надет широкий нейлоновый пояс, от которого шли резинки с прищепками. Ими поддерживались чёрные, нейлоновые чулки со стрелками, популярные в восьмидесятые годы.
Трусов и лифчика на теле матери не наблюдалось. Злая самка Нелли стояла передо мной полуголая , выставив чёрные кусты обильной волосни, спускающейся от пупка у межножью.
Тёмно-коричневые сосцы на больших грудях-дынях, стояли колом, грозя «расстрелять» меня из своих стволов.
Надо мной возвышалась красивая и развратная мать, подобная актрисам из заграничного порножурнала, который лежал на кровати и в нём были показаны картинки с точно такими же женщинами порноактрисами в сапогах-чулках и с широкими нейлоновыми поясами.
— Давай полижи у меня, пиздолиз! И смотри чтобы я непременно кончила! А то сама тебя в рот выебу, Костя. - с угрозой произнесла мать, сделав строгое и злое лицо. В подтверждение того, что у неё имеется чем ебать, Нелли охватила подушечками пальцев свой клитор, оттянула с него шкурку, показывая мне залупку сикеля.
Мамка распустила волосы на голове и в таком виде прямо в сапогах легла на кровать, широко раздвинув ляжки, показывая «ученику» место «контрольной» работы.
— Аааа, так, так, соси его, блядёныш. Я хочу кончить. - приговаривала мне мать, в очередной раз назвав блядёнышем, хотя я этого не заслужил.
«Олю она, наверное, не обзывала сучкой, когда та лизала у неё влагалище! - подумал я, лёжа на животе между ног родительницы, припав ртом к её половым губам. И мгновенно осознал почему она меня так называет – мамка наебла меня не с Толяном, а с тем учеником-любовником. – Ни хуя себе! Ну ты и проблядь, Нелли! – но сразу смирился с таким своим происхождением. – А похуй! Толян сам лох!»
И с наслаждением засосал крупный клитор своей родительницы. Мамкин «хуёк» с мизинец величиной трепыхался меж моих губ – звон сикеля исходил изо рта Нелли. А я из дырочки её вагины пил вкусный любовный сок, чувствуя, как опавший после минета член, вновь налился кровью.
— Аааа, оооойй, всё, Костя, довёл мать, сынок. - Нелли глухо застонала, по её животу, обтянутым чёрным нейлоновым поясом, прошли сильные судороги, а широкие гладкие ляжки матери, сомкнулись на моей голове, сжав её на миг словно тисками.
— Ты как твоя блядь-сестра лижешь, Костя. На досуге я вас двоих заставлю на пару мой клитор сосать. А сейчас выеби меня в попу, сынок. Она у меня зудит - требует член. Только смажь его хорошенько вазелином. Вон, на трюмо лежит. - сказала мне мать, отпустив мою голову из плена своих ляжек, которыми она несколько секунд с силой давила её, мучаясь в судорогах клиториального оргазма.
Трюмо и журнальный столик стояли в комнате у Нелли у окна и там среди баночек с различными кремами для тела и лица, я нашёл тюбик с детским вазелином.
Обильно покрыв залупу вазелином, как просила меня мама, я также смазал им указательный палец, для того чтобы предварительно ввести его матери в очко и подготовить его к половому акту.
— Ооойй, ты что делаешь, Костя? А приятно! Мне её никто и никогда не лизал. - засмеялась Нелли стоя в позе "раком" на кровати и уткнув голову в подушки.
Я встал позади матери со стоящим колом членом, залупа которого была обильно покрыта густым слоем вазелина. И прежде чем сунуть указательный палец маме в задний проход, я одной рукой раздвинул ягодицы её белой, как молоко жопы и увидев материнский, тёмно-коричневый, натруженный анус, покрытый сетью мелких трещинок, не удержался и припал к нему ртом .
В прошлый раз, на реке, когда я порол мать на пару с отцом