изнасилует его голую и беззащитную жену прямо у него на глазах, вызывала в нем дрожь порочного любопытства. И кроме того, эта маленькая шлюха сейчас заслуживала всего, что могло случиться с ней, когда она опустилась до такой греховной чувственности, что бесстыдно играла с собой на глазах у двух голых мужчин!
Его мысли вернулись к сцене, от которой он не отрывал глаз. Чудовищный пес опустил голову к мягким, покрытым волосками чреслам рыжеволосой девушки и начал серьезно принюхиваться. Его щетинистый хвост вилял в знак возбуждения, как будто он наконец-то нашел лучшего партнера для спаривания в своей собачьей жизни. Надали испуганно застонала, когда его холодный нос внезапно соприкоснулся с ее крошечным сжатым анусом. Она напряглась, когда его язык высунулся и влажно лизнул вверх и вниз по щели, в которой он прижался, слегка зарывшись кончиком в упругое коричневое кольцо плоти. На мгновение она попыталась вырваться, но Бак поднял голову и снова зарычал, а затем начал жадно лизать узкую розовую щель над ее анусом. Он провел горячим языком по всей ее длине, от плотно закрытого анального отверстия вверх по рифленым розовым гребешкам ее пизды, пока не коснулся крошечного бутона клитора на вершине лобкового бугра. Его большой язык прошелся, как нож по мягкому маслу, по шелковистой мягкости ее припухлых губ, покрытых волосами. Он неустанно мелькал между широко раздвинутых ног рыжеволосой девушки, иногда останавливаясь, чтобы проделать свой путь глубоко внутрь нее. Она автоматически подпрыгнула, извиваясь под горячим влажным натиском мясистого копья, лижущего и терзающего ее пизду.
Святой Иисус, эта похотливая сучка-изменница стонала так, словно ей это нравилось! Сначала Ньютон подумал, что уши его обманывают, но постепенно он понял, что прежние испуганные звуки сменились тихим лепетом наслаждения, наслаждения, которое она даже не осмеливалась озвучить, когда он занимался любовью с той, кого считал своей милой, чистой молодой женой... хотя это всегда было ради того, чтобы она забеременела его сыном. Но все же Ньютон не мог оторвать глаз от запретного зрелища. Он вздрагивал и задыхался, наблюдая за тем, как она все больше и больше меняется. Она полностью погрузилась в свое наслаждение, все ее сладострастное тело извивалось, когда толстый язык лизал ее между ног. Затем он увидел, как она подняла руки, подержала их на мгновение в воздухе, словно в нерешительности, а затем опустила их к голове зверя.
Она ухватилась за уши пса и с глубоким животным звуком, издаваемым ею самой, задрала свои гладкие белые ноги еще выше и втянула его острый нос вперед в свою хорошо смазанную пизду. Его длинный розовый язык заскользил по влажному проходу, как атакующая ящерица, не щадя ее обнаженных секретных частей. Хныканье и дикие бессвязные стоны срывались с ее губ, умоляя и призывая действовать тупое животное, которое так свободно пускало слюну между ее извивающихся белых ягодиц.
Возбужденный пес работал, как дикое существо, которым он и был, движимый необузданной похотью. Ошеломленный муж смотрел, как дрожит молочно-белая плоть его жены, когда обезумевшее животное пило из ее дразнящей открытой щели. Эта извращенная стимуляция сводила ее с ума, и она подалась вперед, чтобы змееподобная толщина длинного языка доставила ей еще больше удовольствия. Она охотно прижимала свои обнаженные белые ягодицы к морде животного, и, казалось, тонула в странности непристойного неестественного акта.
Вдруг слюнявый пес поднял голову от влажного отверстия ее пизды, и Ньютон услышал разочарованный возглас своей страстной похотливой жены. Боже мой, она действительно умоляла о большем, об ужасном, унизительном возбуждении, как будто последние остатки ее естественного сопротивления греху исчезли под языком немецкой овчарки. Она была порабощена огромным
В темноте 
webmaster@3iks.ru