на грядках принимался ее сношать. А когда Мара оказалась зажата сразу тремя охотниками, то ее дружно приподняли, свесив попу усадили на сук яблони, и по очереди долго долбили своими членами в ее распахнувшуюся щель.
Потом, женщину распяли прямо на крылечке дома и только уже после этого они все вместе оказались в комнате отведенной для мужчин, на мягком матрасе.
Откуда- то вновь взялась огненная вода. Ее пили уже прямо из горлышка все по кругу запивая молоком, прославляя хозяйку дома – За прекраснейшую и не утомимую Мару!
Дальше, уже саму гостеприимную Мару вновь пустили по кругу. Последнее, что помнил Леша было то, как он, стоя на коленях спускал на пылающее личико Мары, норовя непременно попасть ей в глаз. Спустив, Леша упал на кровать и отключился. Что было дальше он уже не помнил.
***
— Бе-е, - в очередной раз донеслось с улицы.
Леша вздрогнул и выпрямился, почувствовав взгляд на себе. Мара приоткрыв один глаз наблюдала за разглядывающим ее влагалище мужчиной. Второй ее глаз был заклеен коркой подсохшей спермы. Улыбнулась, и закрыв глаз сладко засопела. Член дернулся в руке Леши, но не спустил.
— Бе-е...
— Да твою же мать, сколько можно бекать. Сейчас я тебе побекаю, - Леша выскочил на крыльцо и только сейчас осознал, что он совершенно голый.
Почесав яйца, Леша осмотрелся по сторонам. Деревенька была не большая, изб десять -пятнадцать - не более. Хаотично разбросанных в окружении стен густого темного леса. Из некоторых труб слабо поднимался дымок, значит в домах жили люди. Но самих людей на улице видно не было. Спустившись с крылечка под яблоньку, Леша с удовольствием выпустил из себя всю скопившуюся за ночь жидкость. Облегченно вздохнув, он замер. Грудь взорвалась острой болью от обилия кислорода, влившегося в нее. Таким чистым и ароматным воздухом ему еще не приходилось дышать. Леша осторожно выдохнул, и восстановив дыхание, вновь тревожно замерев. Теперь поражаясь окружающей его тишине. Начло дня, яркий солнечный день. Казалось бы, сейчас самое время для трелей кузнечиков и щебетанию птиц, но они молчали. Молчало все вокруг, включая листочки яблоньки, которые беззвучно болтыхались под порывами ветерка. Да и самого ветерка Леша не ощущал, то есть он видел, что ветерок есть, но своим обнаженным телом он его не ощущал. Так бывает, когда в телевизоре отключают звук. Картинка есть, а звука нет. Тишина-а – мертвая тишина. От не приятного ощущения мужчина поежился. Да и сам окружающий воздух, только сейчас показался ему каким особенно густым и тягучим. Эфир. Пробежав толпой холодных мурашек, в голове проснулась вчерашняя подозрительность.
— Бе-е, - вновь долетело откуда-то из-за спины, заставив Лешу вздрогнуть.
— Вот же зараза! Ну я тебе устрою, - мужчина развернулся на пятках в сторону дома, и смахивая с травы еще не опавшую росу, направился на поиски неугомонного животного.
***
— Это же сколько же тебе лет? – Леше уважительно похлопал ладонью по темной, растрескавшейся выпуклости бревна из которых был построена изба Маруси. По-другому это жилище невозможно было назвать. Точно такие строения он видел только на картинах художников прошлых веков, и все именовались однозначно -изба. Изба была одноэтажной, рубленной из крупных бревен и покрыта, что самое интересное - дранкой. Такого Леша точно никогда в своей жизни не видел, даже будучи мальчишкой у бабушки в деревне.
— Бе-е, - на этот раз уже совсем рядом, откуда-то из-за угла раздался глас недовольного животного.
— Ну вот ты и попалась... коза, мать твою, - Леша, предвкушая месть заулыбался, сделав пару шагов завернул за угол избы, уткнувшись носом в пристроенный к дому хлев. Дверь в
Двадцатилетняя ложь 
webmaster@3iks.ru