моет перед этим. Кстати, ты тоже сделаешь это для Ани... своей мамы.
— Что сделать? – не понял я.
— Промоешь ей попку. Я потом всё объясню. Это будет очень важным этапом, в ваших доверительных отношениях.
Ничего не понял, голова, вообще ничего не соображала. Зато, я чувствовал, как из моего ануса вытекает сперма. Яна была права, очень приятные ощущения. Брат лёг рядом и поцеловал меня в бедро.
— Ну как? Не жалеешь?
— Ф-ф-ф... Сейчас, уже поздно жалеть.
— Это точно! - он расхохотался.
— Хотя... жалею, что не мог одновременно сосать... - зачем-то признался я.
Брат загадочно усмехнулся.
– Ты заметил, как я сам начал задавать темп?
— Когда я дёргался под тобой? Заметил.
— С мамкой, тоже так сделаешь. Только когда в пизду, можно женщине волю давать. У неё там для этого предназначено. Во всех остальных местах, именно мужик должен контролировать процесс. Иначе, в порыве страсти, женщина может и себе навредить, и тебе...
— Когда ты вчера, после обеда ебал маму в рот...
— Внимательно следил за её реакцией. Хотел проверить насколько она способная. Женщины, разные бывают. Пока не убедился, что...
— Я был... как женщина? – нерешительно спросил я.
— Понятное дело! Когда в тебе член, ты как женщина. Ты меня ебать будешь, я буду, как женщина. Естественный процесс.
— Ты хотел бы... чтобы я тебя...
— Спрашиваешь! Я бы прямо сейчас на тебя насадился! Но, нельзя. Закончились наши игры...
— Почему закончились? – удивился я.
— Потому что, надо для наших мамок, силы накопить. Настоящая женщина, всегда в приоритете должна быть.
— Ты как думаешь, твоя мать знает... о твоих...
— Никогда с ней не поднимали этот вопрос, - он пожал плечами. – Удивлюсь, если не знает. Странное дело, тут народу – раз-два, и обчёлся... Но, все про всех всё знают. Кто с кем спит, кому изменяет, и в каких позах... Деревня...
До вечера мы с братом загорали, купались, обсуждали загадки бытия, не касаясь больше интимных вопросов. Как ни странно, секс между нами, совершенно ничего изменил в отношениях. Брат не смущался, не заигрывал, и даже не смотрел на меня с каким-то особым вожделением. Мне показалось это немного обидным...
Вернулись домой, поужинали... Поели, в полном молчании. Наверное, у брата уже такая привычка выработалась.
— Блять! Где наши мамки! – крикнул он, отодвигая тарелку. – Ненавижу эти родственные посиделки, с перетиранием древних сплетен.
— Исполнится тебе шестьдесят, начнут нравиться, - усмехнулся я.
— Не-е-е... Я, как дед Семён буду. Тот и в семьдесят, за бабами волочился. Если верить свидетельствам очевидцев – у него и в таком возрасте стоял!
— В семьдесят?
— Что такого? В девяносто два помер, при полном уме. Накатил с утра традиционную чекушку, ложку каши ко рту поднёс и преставился. Мне бы так умереть, в таком возрасте...
— Вас одних оставить нельзя! – на веранду ввалились наши мамы. – Уже о смерти заговорили!
— Мамка вернулась! – брат кинулся на Яну с жаркими поцелуями.
Я подошёл к своей маме, крепко обнял её и поцеловал в губы.
— Почему-то, так скучал по тебе... - прошептал я.
— Понимаю, почему ты скучал, - усмехнулась мама.
— Вот сейчас, обидно было... - проворчал я. – У меня к тебе, платоническая любовь, тоже развита.
— Кстати, про обиды! – перебила нас тётя. – Хочу извиниться за то, что сказала вчера, в бане.
— Что ты такого сказала? – удивился Толик.
— Когда вы оба, сестру выбрали. Мы когда пешком шли...
— Вы, пешком шли?
— У дядь Толи машина сломалась. Мы уж не стали ждать, пока он в ней ковыряется...
Инна 
webmaster@3iks.ru