— Он уже взрослый мужик. Пусть знает, что не только удовольствия в жизни бывают, - мама успела сбегать в дом и сейчас надевала нижнее бельё.
— Знаешь, вообще-то, да. Поехали!
Мы вчетвером погрузились в мотоцикл. Ехать оказалось недалеко, на другой конец деревни. У ворот сидел уже знакомый мне дядя Толя, утирая заплаканное лицо.
— Что, преставилась? – почти с облегчением выдохнула Яна.
— Больно ей, - мужик зарыдал. – Больно и плохо. Уж лучше бы, преставилась. И "Москвич", совсем сдох. Как вы её, в люльке повезёте?
— Блять, у нас тут целый автопарк! – Яна была непривычно зла. – Выбирай на вкус! Быстрей, чем на тракторе! Пошли бабку грузить. Дядь Толя, сейчас не помощник.
В полуразвалившемся доме, жутко воняло... Сильней, чем в бабушкиной комнате. Я даже зажмурился, как будто это могло помочь.
— С одеялом вынесем! – скомандовала тётя.
Моя помощь, оказалась кстати. Вчетвером, мы вытащили тяжёлое стонущее тело, во двор.
— Раздевайте, пока. Я от нашей бабки вещи взяла, стиранные. С такой запашиной, вас в город не пустят, не то что в больницу!
Толик с матерью, начали ловко стягивать липнущую ткань. Мама пыталась помогать, но скоро поняла, что больше мешает. Я отвернулся, когда понял, что со старухи снимают всю одежду.
— Анька, воду принеси с кухни! Помнишь, где у них кухня?
Я побежал следом, притащил ведро воды, пока мама собирала какие-то тряпки. Пытался отворачиваться, но взгляд словно сам натыкался на иссохшее, стонущее тело. В коляску, мы усадили всё ещё пахнущую, но не до рези в глазах старушку.
— Я Лапниковым позвонила, они тебя встретят, - Яна, решительным голосом инструктировала сына. – С Фёдоровичем, они договорятся. Если в больницу не возьмут, пускай обезболивающих каких-то наколят! Быстро, не гони! Если убьёшься, я повешусь, и на том свете тебя достану!
Последние слова, тётя произнесла с пугающей серьёзностью.
— Теперь, не повесишься, - фыркнул брат. – Вдруг, ты не одна.
Звук хлёсткой пощёчины заглушил треск мотоцикла. Одна щека Толика краснела на глазах. Он поджал губы.
— Мамка, не бесись. Ты меня, не первый день знаешь, - он спокойно надевал шлем.
— Знаю. Ты, тоже знаешь. Есть шутки, которых я не понимаю, - знакомая, весёлая возбуждающая Яна куда-то исчезла.
Вместо ответа, он поцеловал мать в губы, улыбнулся нам и выехал за ворота.
— Куда? Подождите! – у забора, пытался встать дядя Толя. – Я с ней поеду!
— Угомонись, - уже спокойно ответила тётя. – По дороге потом, тебя собирать? Как себя чувствуешь, нормально?
Мужик покачал головой и снова уселся на землю. К нам подбежала ещё одна старушка.
— Что со Светкой? – встревоженно спросила она. – Жива? Почему меня не позвали? Анька, ты? Совсем здоровая стала! Чего не заходишь? Светка днями, ваших архаровцев видела...
Поняв, что про меня забыли, я тихо побрёл домой. Ощущение непрерывного праздника было безнадёжно испорчено. Когда-то, и моя красивая, очаровательная мама, превратиться в расплывшуюся старуху, с иссохшими грудями... От неё будет жутко вонять разложением... Когда-то, и я сам стану таким... Не-е-ет! Тогда уж, лучше эвтаназия. Как некстати, этой старушке стало плохо! Как мне стереть из памяти...
— Хочешь, я угадаю, о чём ты сейчас думаешь? – меня догнала мама.
— Не надо. Это слишком противно, и очевидно.
— Я была чуть моложе, чем ты сейчас. Она, чуть старше. Бригадиршей была, в кулаке всех держала. Мужики у неё, по струнке ходили. Красавица была... У нас фотки есть. Могу показать...
— Не надо... Нет, покажи. И нашу бабушку, покажи.
— Когда мы в прошлый раз приезжали, ты к бабушке в комнату, один раз зашёл. Она, скучала по
Тихоня и Хулиган, часть первая. 
webmaster@3iks.ru