Мне чужого не надо, - говорит старик. - Не хотелось бы потом ненароком оказаться в должниках. Так можно и самому стать рабом. Что-что, а жизнь меня научила некоторым вещам.
— За некоторые вещи! - повторяю я в качестве тоста и отправляю текилу прямиком к себе в желудок. Затем чувствую, как чья-то рука ложится мне на плечи. Поворачиваю голову. Это мужчина лет сорока; своим внешним видом напоминает жилистого рыбака. Он один из первых, кто успел спустить в Тильду.
— Мужик, - обращается он ко мне, - огромное тебе, человеческое, превеликое спасибо. Выручил, что тут сказать. Девчонки у меня сто лет не было. Ни денег, ни хуя. Волочил жалкую жизнь, как и все тут. В общем, я бы угостил тебя выпивкой... но ты понимаешь, денег нет. А ну и хуй с ними. Пойду ещё раз трахну эту сучку, - и пьяной походкой уходит в толпу разодетых мужчин, которые не собираются упускать удачную возможность.
А Тильда всё стонет и стонет. Её хорошо наминают. Даже вижу, как кто-то пытается засунуть свой кривой член ей в задницу.
— К аналу не приучена. Только в пизду! - кричу я, и компания оставляет в покое её задний проход, целиком концентрируется на вожделенной вагине.
За спиной вновь старик заговаривает:
— А чего это вы сами её не наказали? Будь у меня такая куколка, я никому не дал бы порулить ею... по крайней мере за бесплатно.
Я поворачиваюсь к нему и говорю:
— Что-то вы часто беспокоитесь о чужой собственности. Не всё ли равно, что другие делают со своими игрушками?
— Так-то оно так, - говорит он. - И всё же она человек - из плоти и крови, с душою. Молодая, вся жизнь впереди. А её по кругу пускают в моём заведении, которое уже десять раз должно было сгореть и три раза взлететь на воздух.
А я ему:
— Я заплатил неплохие деньги за её плоть, кровь и душу. И теперь всё это принадлежит мне, старик. Как и её жизнь и судьба. Я её хозяин, и я решаю что с ней будет. Если завидуете, заведите себе девчонку, даже если самую завалявшуюся. Вдруг тогда жизнь научит каково это владеть кем-то живым. Плесните мне ещё вашей бурды.
И я уговариваю ещё два стакана неплохого текилы.
Когда всё заканчивается, и когда все участники не в силах более продолжить веселье, я подхожу к бильярдному столику, где Тильда вся обконченная неподвижно лежит на животе. Приподнимаю её голову за волосы и смотрю на лицо: глаза её плывут, как у пьяной, будто сейчас она находится в иной реальности, а приоткрытый рот никак не закрывается. Ребята постарались на славу. Ставлю Тильду на ноги, но она всё время норовит упасть на пол. Возможно, это жестоко с моей стороны. Нельзя бросать неокрепшую девушку к стае похотливых гиен, которые изрядно порезвятся с её прелестями. После такого не исключён нервный срыв, депрессия или какое-нибудь другое расстройство. Но она это заслужила. Я смотрю на выебанную на моих глазах вагину - сокращается, словно пытается жадно дышать, и струйками падает накопленная сперма. От тугой верёвки, должно быть, она совсем не чувствует своих рук. Обессиленная, грязная, потная сучка. Только и всего.
— Если что, неси ещё, - говорит кто-то мне в след. - Мы её хорош манерам обучим.
~~~
Домой мы возвращаемся к половине десятого. Тильда более менее приходит в себя, но ничего не говорит. Когда я вновь хватаю её за волосы и поднимаю на ноги, её шаги по-прежнему неуверенные.
— Посмотри на себя, ты просто выебанная шлюха, - говорю я уже