В то лето за все мои художества родители меня сослали подальше от моей развесёлой компании в глухую деревушку под надзор к одинокой родственнице своих знакомых. Идеальное место с точки зрения моих (да, и, наверное, любых) родителей. Физический труд на свежем воздухе и учёба (мне с собой привезли гору учебников) в отсутствие интернета и пива (сотовая связь брала только у сарая, а за пивом надо было тащиться пешком пять километров) – для молодого человека сплошная польза, считали они. Хотя сами согласились бы на такое только по приговору суда.
Впрочем, всё оказалось не так уж плохо. Добротный большой дом со всеми удобствами. Садом, тенистая беседка, недавно отстроенная баня, речка рядом. Жаль только пообщаться не с кем. Население деревни – сплошь старики. Хозяйка моя, тётя Зоя, тоже, лет за пятьдесят. Грузная женщина. Настолько грузная, что во всех местах, где ей приходилось вставать и садиться – в ванной, туалете, рядом с её кроватью и т.д. – были прикреплены массивные, способные выдержать её вес, поручни, вроде трамвайных. Но по дому и по двору она перемещалась довольно легко. В остальном – приятная, темно-русая, ямочки на щеках, увесистая грудь покачивается в лифчике, как в гамаке, выпуклый живот и большая даже для её крупного тела задница. Эта часть её тела при ходьбе производила гипнотическое впечатление. Перекатывающиеся под тонким ситцем большие шары вызывали жгучее желание увидеть их в натуральном виде. Родители ещё не успели уехать, а я уже прилип взглядом к этому чуду, и последние родительские напутствия почти не слышал.
В конце концов родители умелись, и моя ссылка началась. Дни потянулись за днями. Моя хозяйка была нетребовательна. Все свои просьбы помочь ей по хозяйству она всегда начинала словами “тебе не трудно будет...” или что-то в этом духе. От скуки я был готов на любую работу, а вскоре поймал на себе её странный задумчивый и какой-то иронический взгляд. Впервые я заметил его, когда по пояс голый рубил дрова для бани, и потом ловил его не раз. Не знаю, чего там было смотреть, таких выдающихся достоинств, как её задница, у меня не было. Вот на это я бы посмотрел. Случай представился вскоре.
На пятый день тётя Зоя посетовала на то, что заканчиваются кое-какие продукты, и попросила сходить с ней на рынок в соседний посёлок. Я был рад хоть какому-нибудь разнообразию и возможности разжиться пивком, удручала только перспектива тащиться четыре километра вдоль раскаленного солнцем пыльному шоссе без надежды на попутный транспорт в будний день, но тётя Зоя предложила пойти пусть более длинной, но тенистой тропинкой через лес, и мы отправились.
Тётя Зоя шла впереди размашистым шагом, я поспевал за ней, любуясь её перекатывающимися под халатиком ягодицами. Минут через десять пути шаг её стал мельче, а вскоре она, и вовсе, засеменила и свернула с тропинки в чащу леса. Я удивился изменению маршрута, но тем не менее последовал за ней. Всё разъяснилось, когда тётя Зоя остановилась в густых зарослях орешника.
– По маленькому приспичило, – заговорщическим шёпотом сказала мне тётя Зоя.
– Так я отойду, делайте свои дела.
– Какое там “отойду”, Лёша? Я же ни сесть, ни встать без твоей помощи не смогу. Ты же не маленький мальчик, помоги женщине.
– Ладно, – согласился я.
Мне просто не оставалось ничего другого.
Тётя Зоя расстегнула две нижние пуговицы халата и спустила до щиколоток белые хлопчатобумажные трусы. На долю секунды перед моим взором промелькнул низ чёрного лохматого треугольника между дебелых ляжек. Я наивно полагал, что в подобной ситуации зрелый мужчина должен оставаться твёрдым, а его
Извращённая старуха 
webmaster@3iks.ru