Мама называла Алика солнечным мальчиком не то за золотисто рыжий цвет волос, не то за свойственную ему живость, подвижность и неизменно веселое настроение.
Она и сама была всегда улыбающейся и ласковой. Своего сынишку она постоянно тискала и обцеловывала, и Алику было так хорошо и уютно в обществе мамы, что он не только не ощущал никакого дискомфорта от своей безотцовщины, но и никогда не искал общения ни среди сверстников, ни среди девочек. Сразу после школы он спешил домой, чтобы помочь маме по дому, посмотреть ее новые наброски, обсудить ее планы и проблемы, а иногда и усевшись на велосипеды укатить с ней до самого позднего вечера кататься по пригородному лесу, покрывавшему песчаные берега реки. Они вместе смотрели одни и те же фильмы, читали одни и те же книги, вместе мечтали и не было в тех мечтаниях ни единого варианта, при котором они могли бы когда-нибудь расстаться друг с другом.
Жили они в довольно просторной, но однокомнатной квартире. Пока Алик был ребенком, они спали на одной кровати просто потому, что маме для работы требовалось пространство – для мольберта, коробок с красками, вечно сваленных в кучу эскизов и она никак не могла себе позволить пожертвовать пару квадратных метров для еще одной кровати. Но и когда мальчик подрос, мама не стала ничего менять в своих привычках, тем более, что в гости к ним никто не ходил и глупых вопросов им никто не задавал.
Мама работала иллюстратором в книжном издательстве, она была довольно талантливой художницей, но совершенно неспособной к конформизму и потому постоянно ссорилась с заказчиками и редактором, настаивая на своем видении и своих подходах, что сильно мешало ее карьере, на которую, впрочем, ей было наплевать.
Жаркими южными ночами они нередко спали голышом, а зимой, когда древние чугунные батареи едва могли удерживать температуру в квартире хоть как-то близко к санитарным нормам, мама крепко обнимала Алика и они сжимались под одеялом в один теплый клубочек, согревая друг друга.
Мальчики взрослеют постепенно и медленно, не так как девчонки, и никто из них, так и не заметил того момента, когда Алик из мальчика окончательно превратился в юношу. Просто когда рыженькие волосики пробились у него на лобке и под мышками, а верхнюю губу покрыл золотистый пушок, мама изменила ассортимент новогодних подарков, вручаемых Алику с конструкторов и солдатиков на шикарный бритвенный станок Gillet и всякие кремы, и пенки для бритья.
В день, когда Алику исполнилось восемнадцать, мама впервые выставила на стол к праздничном ужину бутылку руссильонского «Пино нуар».
— Сегодня безумно важный день в твой жизни, мой солнечный мальчик. И я хочу, чтобы ты запомнил его на всю жизнь! С этого дня ты становишься взрослым мужчиной, и в честь этого у нас будет особенный ужин, особенный вечер и особенная ночь.
При этих словах ее губы слегка дрогнули и щеки слегка порозовели. Алик почувствовал смутное волнение, впрочем, не тревожащее его, а скорее наполняющее сладким чувством ожидания чего-то неведомо-прекрасного.
Мама, склонилась над духовкой, и Алик залюбовался красивой линией ее попки, обрисовавшейся под тонкой тканью натянувшегося халатика. Обнажившиеся мамины бедра были стройными и совершенно лишенными не только излишков жира, но и каких-либо признаков целлюлита. Она была еще очень молода.
Мама родила Алика очень рано, в шестнадцать лет, «по залету» - как шептались за его спиной серые старые крысы- училки в школе. Алику было наплевать на их сплетни и вообще на их мнение. Он только однажды задал маме вопрос о своей отце, но она ответила ему «Его нет, мой солнечный мальчик, никогда не было и
Первые ласки 
webmaster@3iks.ru