никогда не будет в нашей с тобой жизни. Только мы с тобой есть друг у друга и нам никто больше не нужен» и мальчик принял этот ответ и полностью удовлетворился им.
Распахнув дверцу огненного жерла духовки, мама вытащила противень с шипящей и шкворчащей рулькой, покрытой золотистой поджаристой корочкой и прикипевшими к ней крупинками специй. По бокам от этого кулинарного чуда золотились полулуния запеченной картошки и размякшие от адового жара потрескавшиеся помидоры.
Аккуратно водрузив горячее на деревянную подставку в центре стола, между корзинкой с нарезанным хлебом и широкой миской салата, она сказала сыну:
— Давай переоденемся, милый, это же торжественный ужин.
С этими словами она скинула халатик, оставшись в один узеньких трусиках и повернувшись к шкафу, начала выбирать нужное платье.
Алик опять прилип взглядом к маминой фигурке. Нежная бархатистая кожа крепеньких полушарий ее попки, тонкая талия, аккуратные груди, никогда не видевшие лифчика, но всегда сохраняющие свою безупречную форму – Алик не разбирался в размерах женских грудей, но мамины сисечки были точной копией мраморных полушарий на штампованной копии Венеры Милосской, неведомо каким ценителем древностей привезенной и установленной в городской парке.
Мама всегда все делала быстро и весело, и уже через полминуты она натянула на себя короткое черное платье тонкой трикотажной ткани, красиво оттенявшее ее фигурку и обернувшись к Алику удивленно спросила:
— А ты чего ждешь? Ну как быстренько одевайся!
И чтобы поторопить своего растерявшегося именинника, она ухватила его за подол свитера и потянула кверху, помогая сыну раздеться.
Пока Алик высвобождал руки из рукавов, мама уже сдернула с него штаны, и он выбрался из них, переступая ногами. Она подала сыну наглаженную белую рубашку, и когда он надел ее, быстрыми ловкими движениями застегнула не ней все пуговички, кроме верхней.
Новые джинсы, бархатисто-темно-синего цвета Алик натянул самостоятельно, и мама с видимым удовольствием осмотрела его и вставши рядом с сыном, повернула его к зеркалу и сказала:
— Посмотри, какого красавчика я вырастила! Поздравляю тебя, любимый мой, с твоим совершеннолетием!
Она обняла Алика, крепко прижимая к себе и поцеловала его в губы.
— А теперь, к столу, мой солнечный мальчик!
Алик на правах мужчины нарезал мясо большими сочными ломтями и разлил вино по пузатым бокалам, и мама торжественно произнесла:
— Я пью за твое здоровье, любимый мой сын, за твое будущее, за то, чтобы ты в своей жизни достиг самых великих целей и заоблачных высот. За то, чтобы твоя жизнь была наполнена до предела всеми прелестями этого мира, но, чтобы всегда в твоей жизни оставался хотя бы маленький уголочек для меня.
Они чокнулись тонким стеклом и тепловатое, чуть терпкое вино полилось в горло мальчишки впервые в его жизни.
Сразу же зажегся огонек зверского аппетита, и Алик энергично набросился на мясо и овощи. Мама ела не спеша, отрезая от своей порции тоненькие лепестки прожаренной мякоти и не спеша разжевывая ее. Вино она вначале покручивала в бокале перед лицом, потом опустив носик в жерло бокала жадно вдыхала его аромат и только после этого делала маленький глоток, долго удерживая волшебную влагу на языке, пока она не растекалась по полости рта до самых дальних его уголочков.
Алик же запивал мясо вином точно так же, как раньше запивал гамбургеры колой в Макдональдсе – большими и жадными глотками. Мама посмеивалась – «Смотри, милый, не налегай так на вино, а то совсем потеряешь голову», но не препятствовала, давая сыну возможность наслаждаться в этот день полной свободой.
Когда первый голод был утолен, мама сварила ароматный кофе в турке и разлила его по чашечкам, а из холодильника достала небольшой торт- покрытый светло-коричневым кремом снаружи,
Байкал 
webmaster@3iks.ru