Декабрь доживал свои последние деньки, тихо и скромно, словно всеми позабытыя старая фута. Её седые волосы принимали форму облаков, закрывая почти всё небо, и осыпались на землю мелким снегом.
Катя зашла в тёплый подъезд, осторожно перешагивая через порог, стараясь не задеть пакетами и круглым животом дверной проём. За эти четыре месяца живот у Кати увеличился, подстраиваясь под размеры развивающегося ребёнка. За эти четыре месяца Катя не только успела "отрастить пузо", но и расписаться и съехаться с Томой - теперь они вместе, одной семьёй, живут в трёхкомнатной квартире. Зайдя в квартиру, Катя почувствовала тот самый ни на что не похожий уют родного дома, состоящий из тепла, вкусных запахов, доносящихся с кухни, и шума работающего фоном телевизора. Счастливо улыбнувшись, фута поглубже вздохнула, вбирая в себя побольше уюта, а затем выдохнула весь мороз и стужу, что успел заползти внутрь неё на улице. Сняв сапоги и верхнюю одежду, Катя понесла пакеты на кухню - большую комнату с вытянутым овальным столом посередине, справа от которго стояли прижатые к стене плита, духовка и микроволновка, а слева, всё таким же ровным строем, стояли буфет, кухонная тумбочка и раковина. Во главе стола стояла Тамара, шинкуя маринованные огурчики на салаты, которые в два ряда расположились в огромных пластиковых мисках на доброй половине стола.
— Привет, Катя! Неси пакеты сюда! - заметив футу, Тома тут же оставила готовку и сама побдежала к ней. - Что у нас тут?.. - спросила она, принимая у Кати пакеты и заглядывая в них.
— Всё, как ты и просила, - ответила Катя. - Рис, лук, говяжья печень, майонез - две пачки, лаваш - пять штук...
— Так я же четыре просила.
— Чего - четыре? - не поняла Катя.
— Четыре лаваша всего, - пояснила Тома.
— Ааа! Ну, значит, я четыре банки с кукурузой взяла! - ответила Катя. - Но тебе же хватит?
— Да хватит! - отмахнулась Тома. - Ты не устала? - спросила она у Кати. - Сумки-то вон какие!..
— Да не устала! - отмахнулась Катя садясь на краешек стола. - Правда ноги немного затекли... - Катя согнула правую ногу в колене насколько могла, - и живот так чешется в этом свитере... - фута погладила своё круглое пузико обеими руками, приподнимая чёрный свитер.
— Ну так давай я тебе его почешу? - Тома шагнула к подруге, запуская свои пропахшие приправами и салатной начинкой пальцы Кате под одежду - влажные пальцы хорошо скользили по голой коже живота.
— У меня не только здесь чешется, - Катя опустила левую руку ниже, себе между ног. - Но и там...
— Я тебя везде почешу! - лукаво улыбнулась фута, целуя беременную подругу в губы и снимая с неё синтепоновые штаны.
Трусиков Катя не носила - её всё время стоящий хуй покоился в специальном чехле, привязанном к правой ноге, а большие яички свободно висели, и при ходьбе весело перекатывались из одной штанины в другую. Потянув за шнурок чехла, Тома освободила Катин хуй, который, видимо, в отместку за приченённые ему издевательства, ощутим ударил близко прильнувшую футу по промежности.
— Он у тебя тоже чешется? - улыбнулась Тома.
— Нет, - Катя улыбнулась в ответ; она подняла и оттянула вверх свои большие яички. - Там,. .так и зудит...
— Вот здесь?.. - Тома просунула руку свою правую руку футе между ног, и тут же скользкие пальчики скользнули в Катину пизду. - Теперь хорошо?
Катя ничего не ответила, только закусила губу и чуть выгнулась в спине - Тамарины пальцы ловко бегали по её борозде, лаская
Светочка (о моей жене) 
webmaster@3iks.ru