как дела Бада пошли под откос, мы с Биллом молча пришли к единому мнению, что пришло время разбить нашу маленькую группу. После нескольких рукопожатий мы с Биллом выходим на улицу, говорим несколько последних слов и расходимся.
Я возвращаюсь в отель и срываю пломбу с мини-бара. Выйдя с холодным напитком на балкон, я делаю очень тяжелый вздох и начинаю размышлять о последних нескольких днях. С пятницы жизнь превратилась в сплошные американские горки и вихрь. Возможно впервые, я начинаю всерьез задумываться о том, что произошло в пятницу вечером. Мой разум в смятении. В тот вечер я был в такой ярости, но я также вижу, что все подстроил Шмидт. Оглядываясь назад, легко понять, как Сьюзи пришла к такому выводу, но неужели она не могла поговорить об этом со мной, вместо того чтобы унижать меня и буквально отправить в больницу? Ее реакция была быстрой и смертельной, но она всегда была такой, я знал это еще до того, как мы поженились.
Я до сих пор очень зол на нее за то, что она не дала мне даже шанса поговорить об этом. А потом еще и за то, что она трахнула этого засранца прямо у меня на глазах, хотя я знаю, какой безжалостной она может быть, за уровень обмана, чтобы заманить меня в это кресло, а потом за предательство... сможем ли мы пройти через это?
В глубине души я знаю, что люблю ее. Это не вопрос. Странно, но это даже не вопрос доверия. Это был единичный поступок, который она совершила в качестве мести. Она реагировала на свой гнев, и когда узнает правду, она будет в ужасе.
Я на мгновение возвращаюсь в номер, чтобы взять редкое второе пиво, а затем возвращаюсь на балкон. Тяжело опустившись в кресло, я вздыхаю, понимая, что хочу как-то исправить все это, но не знаю, как собрать все кусочки.
Потягивая пиво, я смотрю на огни Далласа. Мне хочется накидаться и напиться, но я знаю, что мне нужно быть в здравом уме для завтрашней встречи со Сьюзи. На половине пива у меня звонит мобильный телефон. Я быстро проверяю его и вижу, что это Бад.
Бад отрывист и говорит, чтобы я ожидал посылку на стойке регистрации в моем отеле не позднее семи утра. Он говорит, что в пакете будет несколько вещей, предназначенных только для глаз Беннера. Он заставляет меня пообещать доставить пакет только Беннеру и не заглядывать ни в одну из помеченных папок. Я неохотно даю ему обещание не делать этого, но только после того, как спорю с ним в течение нескольких минут. Он малословен, как это свойственно ему, пока я спорю с ним. Единственное, что он ответил, это то, что для всего есть свое время и место. Сейчас не время. Я ворчу в ответ, и Бад в последний раз заставляет меня пообещать не заглядывать в папки.
Положив трубку, я вспоминаю, каким он был в своем кабинете, и пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь из услышанного, что дало бы мне подсказку, почему он кажется таким суровым. Я качаю головой, понимая, что Бад и тогда говорил очень мало. На меня опускается какое-то предчувствие, пока я звоню Биллу, чтобы рассказать ему о посылке. Билл так же озадачен, как и я, и предлагает встретиться в том же маленьком кафе не позднее 7:45, чтобы у него был шанс увидеть, что Бад положил в посылку.
Среда 8:30 утра
Сказать, что этой ночью я спал беспокойно, было бы невероятным преуменьшением. Единственное, что было сложнее, чем сон, – это удержаться от желания заглянуть
Вита-школьница-4 
webmaster@3iks.ru