продолжает она, – я знала, что Шмидт меня подставил. Я еще не призналась тебе в этом, потому что не представляла, как могу извиниться. Как кто-то может извиниться после того, что я сделала с тобой? Признаюсь, я была заинтригована тем, что он мог хотеть. Я знала, что это – не обед. Конечно, он знал, что тот маленький фасад, который он создал, начал быстро разрушаться, даже так же быстро, как наш брак в тот вечер пятницы. Поэтому я пришла к нему. Я остановилась у стойки его администратора, и та сказала, чтобы я проходила. Когда я вошла в кабинет Шмидта, он стоял возле своего стола, и из штанов торчал его твердый член. Он улыбнулся мне и жестом велел опуститься на колени у его ног.
– Я чуть не рассмеялась, но вместо этого просто улыбнулась, закрыла за собой дверь и заперла ее. Когда я подошла к Шмидту, он улыбался почти так же широко, как и я. Я очень пожалела, что не надела каблуки. Хотя острие было хорошим, к сожалению, моя туфля слетела с ноги, когда коснулась его паха, поэтому я не думаю, что он получил всю силу моего удара. Я до сих пор помню выражение его лица, когда он медленно опустился на колени.
– Я подошел к тому месту, куда слетела моя туфля, и надела ее обратно на ногу, когда Шмидт рухнул на пол. Затем я вернулась к нему и наклонилась над ним, прошептав, чтобы он никогда больше мне не звонил. Затем я отперла его дверь и закрыла ее за собой.
Сьюзи подавила очередной смех.
– Прости, наверное, я не должна смеяться над чем-то подобным.
– Если это касается Шмидта, не стесняйся, – я сделал паузу, прежде чем продолжить. – Ты только что упомянула, что к тому времени, как Шмидт вызвал тебя в свой офис, ты уже знала, что он тебя подставил. Ты всегда была такой холодной и неумолимой, когда мы с Биллом встречались с тобой и Вики. Когда ты начала подозревать, что тебя обманули?
Сьюзи уставилась прямо в лобовое стекло.
– Джейк, в то утро в среду, когда мы встретились, ты фактически разрушил все убеждения, за которые я отчаянно цеплялась. Признаться себе, что меня одурачили, означало бы признать, что все, что я делала, я делала не в отместку, а как виновница. Мое зыбкое право на праведность заключалось в том, что все, что я делала, было местью, как будто это – на самом деле веская причина. Когда ты отнял у меня это, что у меня осталось? Что я вдруг стала изменщицей? Что это я разрушила свой брак? Что я была шлюхой? Потаскухой? Что я была не лучше одной из шлюх моего отца? Или, что еще хуже, такой же плохой как моя мать? Нет, это было не то, с чем я могла бы смириться, но ты заставил меня. К среде я не могла опровергнуть то, за что цеплялся мой рассудок.
– Но, отвечая на твой вопрос, у меня были серьезные сомнения по поводу всех этих «доказательств», которые у меня были еще во вторник. Но еще до этого я разоблачила первую ложь Шмидта в понедельник утром. Один из лейтенантов полиции застал меня в моем кабинете почти сразу после твоего ухода. У него был частично заполненный полицейский отчет о твоем «нападении», как о нем сообщили в больнице. Полицейские, которые расследовали отчет из больницы, быстро поняли, что твоя жена – одна из помощников прокурора, и незаметно передали его по цепочке лейтенанту. Он спросил меня, что я
"Леша, ты Сергей?" 
webmaster@3iks.ru