на до мной мужчины, его рука, державшая меня за талию, скользнула вниз и пальцы, вдавливая тонкую ткань юбки, сжали одну половинку моей попы. Я охнула, дернулась вперед и расслабленный член мужчины мягко расплющился об мое бедро. Мужчина дернулся, но это явно ему понравился, он пошевелил бедрами.
— Лев Мих..., - но преподаватель не дал мне договорить, его рот впился в мои губы, его руки поползли жадными щупальцами по моему телу. Одна забираясь мне под юбку и пытаясь проникнуть под тонкую резинку трусишек, а вторая, вложив мне в ладошку какой-то теплый, мягкий батончик, нырнула мне под лифчик и приятно сдавила правую сисечку. Голова сладко закружилась, и превратившись в воздушный шарик, я, став невесомой, воспарила над комнатой. Отлетая, последнее что мне запомнилось, это были ощущения от увеличивающего в размерах батончика, упруго разжавшего мои пальчики.
Это было балдёжно!
Это было балдежно пока острая вспышка боли не обожгла мою писичку. От неожиданности я вскрикнула и с силой оттолкнув кулачками мужскую грудь от себя отлетела в сторону, упав в лоно развратного кресла. Сердце бешено колотилось, голова шла кругом, а в глазах постепенно складывалась цветная мозаика.
— Ты что! - теперь уже пришлось вскрикнуть Льву Михайловичу, явно не ожидавшему от меня такой прыти, - Ты совсем офанарела? Ты что скачешь как полоумная? Очумела совсем...
— Мне больно...- сгорая от стыда, сжимая плотно ноги, промямлила я.
— Что значит больно? - недовольно пробурчал мужчина, окинув меня взглядом и словно что-то осознав, поинтересовался, - Ты что еще никогда? Ты что еще....
Кивком головы я подтвердила его догадку.
— Вот же черт, - недовольно фыркнул мужчина и его глаза еще мгновения, горевшие безумной страстью, потухли, - С девственницами не связываюсь - увольте!
Мужчина потерял ко мне как к женщине всякий интерес.
В комнате повисло неловкое молчание. Нужно было как-то выкручиваться из создавшегося положения, но как? Никто из нас этого не знал.
— И что мы будем делать с тобой? - посмотрел на меня мужчина, и почему-то вдруг устыдившись своей наготы попытался прикрыть руками свой возбужденно торчащий ствол.
Я пожала плечами, чувствуя, как после пережитого возбуждения и нервного напряжения начинается откат, волны крупной дрожи побежали по моему телу, и я сама того не желая -разревелась.
— Наташа, ты чего? Ничего же не было, - не на шутку испугавшийся Лев Михайлович засуетился передо мной, - Ох уж эти девственницы! - внезапно он метнулся к своему столу и загремев стеклом налил из бутылки конька в рюмку.
— На, пей, - преподаватель требовательно протянул мне коричневую жидкость.
— Я... я... не буду... пить это, - заикаясь пролепетала я с ужасом посмотрев на Льва Михайловича.
— Что значит не буду? Я тебе не предлагаю пить, это лекарство. Пей! - грубо скомандовал преподаватель, сунув мне под нос мерзко воняющую жидкость, - Пей, я кому сказал! Глубоко вдохни и залпом выпей.
С отвращением взяв и глубоко вдохнув, я влила в себя жидкость тут же схватившись за горло. Какая же гадость! Горло обожгло расплавленным свинцом. Я задохнулась, закашлялась, и, если бы не мужская рука, вовремя поймавшая рюмку, я бы грохнула ее об пол.
— Вот и умничка, ничего, от этого еще никто не умирал, - мужчина потрепал меня по плечу, - Сейчас полегчает.
И действительно, отдышавшись, я ощутила, что мне стало лучше. Нервная дрожь начала проходить, слезы просохли, а по телу разливалось приятное успокаивающее тепло.
— Ну что, полегчало?
— Ахааа...- я мотнула головой.
— Ну вот, а я что говорил? Старших нужно слушаться, - он назидательно поднял палец вверх и первый раз улыбнувшись сел на стул подтащив его
Наташа Ростова 
webmaster@3iks.ru