Дисклеймер: все участники этого повествования на момент описываемых событий были старше 18 лет. Считайте, что я несколько раз оставался на второй год. И все мои одноклассники оставались, хехе.
Конец мая 1999 года. Уже совсем скоро не нужно будет просыпаться в пол-восьмого утра и торопиться в школу. Нет ничего лучше, чем вставать не по будильнику, а когда захочется, и целыми днями заниматься своими делами.
Последняя учебная неделя - самое чудесное время.
Я сидел за последний партой и вдыхал дурманящий, уже почти летний воздух из открытого окна кабинета изобразительного искусства. Скорей бы закончился последний урок...
О, это прекрасное короткое московское межсезонье, когда ещё нет изнуряющей жары и можно ходить в лёгкой ветровке, а то и в одной футболке.
За итоговые отметки я не переживал - на этот раз обошлось без сюрпризов. Я был круглым отличником, но не могу назвать себя особо прилежным учеником. Просто мне всё легко давалось, достаточно было один раз прочитать главу или выписать формулу - и я мгновенно всё запоминал.
Последним уроком было рисование.
Хотя правильнее - «изобразительное искусство» или «изо». Наша учительница всё время поправляла нас, стоило кому-то произнести слово «рисование».
Последний урок в четверти, и заданием было изобразить что-то на свободную тему. До конца урока оставалось 20 минут. Я уже нарисовал на ватмане формата А3 при помощи кисточек, акварельных красок и гуаши лето, каким я его видел - двор обычной серой девятиэтажки, детскую площадку, гаражи и над всем этим - яркое солнце, и тупо ждал окончания урока.
Надо сказать, что обстановка на уроках рисования была всегда довольно расслабленная. Мы свободно перемещались по кабинету и общались далеко не шепотом.
Я время от времени поглядывал на коленки одноклассниц и принимал активное участие в обсуждении музыкальных новинок с пацанами, сидевшими за партой передо мной.
Наша учительница, Наталья Викторовна, ходила по рядам, смотрела, кто как справляется с рисунками и при необходимости поправляла, помогала внести нужные штрихи, чтобы наша подростковая мазня хотя бы отдаленно напоминала то самое «изобразительное искусство».
Наталье Викторовне было 40 лет. Я знал ее еще с подготовительного класса и она мне очень нравилась как учительница - веселая, добрая, внимательная. Я входил в число её любимчиков и даже одно время посещал кружок изо - она утверждала, что у меня есть талант. Общалась с нами на равных, практически на любые темы.
Наталья носила стрижку каре и красила волосы в иссиня-чёрный цвет. Статная женщина в теле. Правда, оценить её фигуру по достоинству было весьма затруднительно. Одевалась она всегда довольно скромно - закрытые длинные платья, брюки со свободными кофтами ниже попы. То ли стеснялась своих выдающихся форм, то ли скрывала их, дабы не привлекать внимание. Впрочем, эталоном красоты в то время считались худышки, а Наталья была их прямой противоположностью.
Однако в этот день она была одета весьма нетипично для себя - чёрный костюм с классической юбкой чуть выше колена и небольшим разрезом сзади, тонкие чёрные колготки и туфли на низком каблуке.
Когда она шла по проходу, ее огромные булки не могли не привлекать внимания. Её юбка обтянула их так, что казалось, вот-вот лопнет. И контур трусиков, проступавший под юбкой, также было невозможно не заметить. От этого вида я, естественно, почувствовал возбуждение.
И вот она подошла к одноклассницам, сидевшим через проход чуть спереди от нашей с пацанами компании, и наклонилась, рассматривая творение одной из них.
Получилось так, что ее огромная жопа оказалась выставленной в нашу сторону.
Это, естественно, не могло не привлечь моё внимание, но и пацанов, сидевших спереди от меня, это зрелище также не оставило равнодушными. Разговоры о музыке
Надежда Пустошей 
webmaster@3iks.ru