себя как ни в чем не бывало, пока однажды на очередном дополнительном занятии я не положил руку ей на коленку. Татьяна вспыхнула, но руку мою убрала:
— Максим, только не здесь...
— А как тогда?
— Я что-нибудь придумаю.
Вторая четверть подходила к концу, как однажды вечером в прихожей вновь раздался телефонный звонок.
— Да? Здравствуйте, Татьяна Федоровна. Как ваши дела?
Минут через тридцать в комнату зашла мама:
— Максим, звонила Татьяна Федоровна, очень хвалила тебя... Говорит, что вы могли бы с ней заниматься не по сорок минут, а по полтора часа два раза в неделю. Ты как, выдержишь?
Я кивнул.
— Ещё она попросила, чтобы по субботам ты ездил заниматься к ней домой...
***
Мы действительно стали заниматься дважды в неделю, вплоть до окончания школы.
Во многом благодаря Татьяне я набрал высокий балл на вступительном.
Она прекрасно знала, как меня поощрить за старания.
Впрочем, об этом и о других, не менее волнующих историях - в следующий раз.
6. Полушария
Наступил 2003 год. Я стал заниматься с Татьяной Фёдоровной по полтора часа дважды в неделю - вечером в среду в школе и по субботам у неё дома.
Причём в школе мы действительно в первую очередь занимались русским языком. Я писал диктант и мог себе позволить некоторые вольности разве что пока она его проверяла.
Обнимал ее, гладил грудь и ножки.
Когда Т.Ф. надевала юбки покороче (в её гардеробе «покороче» означало «по колено), я залезал под парту, целовал её коленки и пытался рассмотреть трусики между ножек, пока она проверяла написанный мной под диктовку текст на предмет грамматических или синтаксических ошибок. Мне казалось, что Татьяна специально проверяет мою писанину дольше обычного, и эти наши игры ей самой тоже нравятся. Впрочем, по окончании проверки она всегда говорила «вылезай оттуда», я послушно садился рядом с ней и мы продолжали заниматься русским языком.
В самом конце этих занятий, когда я, получив задание и расплатившись с ней зелёной бумажкой с изображённым на ней Александром Гамильтоном, Т.Ф., в зависимости от того, насколько прилежным учеником я был в тот день, поощряла меня.
Она могла расстегнуть несколько пуговиц блузки, задрать юбочку и покрутиться передо мной, демонстрируя свои колготки и трусики.
Все мои попытки овладеть ею в стенах школы Татьяна пересекала, говоря, что «в субботу у нас будет время».
Однажды, когда она так крутилась передо мной с задранной юбкой в телесных колготках и бежевых трусиках с кружевными вставками на попе, я взял 10долларовую купюру, которую незадолго до этого положил на парту, оттянул резинки её колготок и трусиков и вложил туда. В фильмах я видел, что так делают в стриптизе.
На удивление, Т.Ф. не обиделась и в субботу, стоило мне только войти в её квартиру, она прямо на пороге скинула легкий халатик, оставшись в одном розовом кружевном белье, и я, мгновенно возбудившись, взял ее прямо в прихожей.
Однажды в субботу мама вызвалась подвезти меня к Татьяне домой на занятия. Мы сели в её новенькую, купленную буквально в канун Нового года, золотистого цвета Вольво S60 и не спеша поехали к дому Т.Ф. Мелкий снежок, летевший в лобовое, смахивали дворники, по радио заиграла песня Робби Уильямса «Feel», мама прибавила громкость и тихонько подпевала. Я же время от времени смотрел на её коленки в тонких чёрных колготках, выглядывавшие из-под классической темно-синей юбки.
Мы заехали в заснеженный двор Татьяны.
— Вот у этого подъезда тормозни, - сказал я.
— А я подняться хотела, - ответила мама, - Поговорить с Татьяной Фёдоровной, узнать, как твои успехи... А то отваливаю ей почти сотню баксов в месяц, пусть она тебя ещё и к универу готовит... Ну чего
В летнем лагере. Часть 9 
webmaster@3iks.ru