тот раз. Смотрю, стоит молодой мужчина с усиками и смотрит на меня в упор. Он не один был, а с собаками. Я таких только на картинках видела. Высокие и тощие, борзыми их называют. Я было подумала: охотник какой в наши края забрёл. Но внимательнее присмотрелась к нему и ахнула. Одет он был в вещи, которые не носят в наше время. На ногах высокие сапоги из мягкой кожи с галунами. Штаны из бархата, сверху зелёный комзол или сюртук, а на голове белая фуражка с кокардой. За плечами ружье, а на поясе патронташ, и к нему возле бедра утка убитая прицеплена. Я тут поняла, что не человек это, а призрак, потому как от него таким холодом вдруг повеяло, а Цыган за меня спрятался и завыл.
— Я же запретил вам, деревенским, набирать воду из родника. На реку иди, женщина, там общественная вода. А родник мой. - Злым голосом произнёс тот мужик с борзыми и было шагнул ко мне, как пропал, растворился в воздухе, будто его и не было. Я в тот день воды так и не набрала. Побросала возле родника и ведра, и коромысло и опрометью домой побежала. - закончила свой рассказ Зинаида Ивановна и вновь перекрестилась, подойдя к иконам висящим в углу на кухне в специальном киоте с лампадкой.
Я тогда ей не поверил и честно посмеялся над рассказом пожилой женщины, в одночасье ставшей моей любовницей. Но вначале зимы, когда бабки уехали в Калугу и я остался в деревне один. Проснувшись ночью, под утро, я услышал странный шум под окном. Как будто кто-то ехал мимо моего дома на санях.
Был слышен скрип полозьев, лошадиный храп и щелканье кнута. Словно невидимый возница подгонял своих вороных.
И странное дело, Цыган, который обычно находился в будке без привязи и иной раз обегал вокруг дома, на этот шум никак не среагировал.
Утром я специально обошел дом и участок вокруг него, но не нашел следов от саней и копыт лошадей, храп которых отчётливо слышал под утро у себя под окном.
И я бы, возможно, счёл, что это мне привиделось, если бы не поведение моего волкодава. Цыган отказывался от еды и, забившись в угол будки, дрожал, словно осиновый лист.
Было ясно, что собака видела ночью нечто, что до смерти его напугало.
А на следующую ночь, все так же под утро, часа в три, я просидел на кровати в обнимку с ружьем. Так как за окнами снова ехали сани и слышался храп нескольких лошадей, а также удары кнута по их спинам.
Ружье, старую двустволку дала мне баба Зина перед отъездом. Покойный муж у бывшей заведующей фермой был заядлым охотником, и от него осталась " тулка" в довольно неплохом состоянии и пачка патронов.
На охоту я с ней не ходил, да и стрелял я по большей части в " молоко". Но для самозащиты двустволка, заряженная крупной дробью, была самое лучшее средство. А вот от нечисти, которая, судя по всему, ездила вокруг моего дома на санях. Старая " тулка" мало чем могла мне помочь. И я брал её в руки и ложил возле кровати для самоуспокоения.
— А ты кого бы хотела родить, Тань? Мальчика или девочку? - спросил я у дочери, лёжа с ней на диване и целуя девушке выпуклый животик, гладя его и чувствуя, как мой член потихоньку оживает.
Ещё бы! Лежать в обнимку в теплой комнате при свете дня и ласкать голую дочь, к тому же ещё и беременную. У любого отца будет вставать то и дело.