Она запомнила этого несчастного. Он что-то бубнил, что его опоили. Парень был молоденький и видный, почти ребенок. И в её голове вдруг возникла мысль, что может для сбора морковки он и не сильно годится, но в другом, более важном для неё вопросе его морковка сможет быть ей полезной.
— Не убивайте его совсем, я сейчас приеду, - подумав, наконец, ответила она в трубку.
***
Отколошматили они меня прилично. В кусок зеркала над умывальником на меня смотрела синяя рожа с заплывшими глазами. Белок в одном глазу был совсем красный, нос сдвинулся и опух. Тронуться за налившуюся кровью кожу лица было неимоверно больно. Я лил на лицо холодную воду, и она хоть на мгновенье приносила облегчение. Они даже со мной особо не разговаривали. "Не поедешь на работу, объявляешь забастовку?!" Бум-бам, резкий звонкий шум в ушах, я куда-то лечу, а потом только тупая боль по всему телу и особенно в лице, которое тут же милостиво перестаёт что-либо чувствовать, и последующее возвращение в сознание, когда сначала просыпается боль, а потом ты сам. Я не мог двигаться, и мужики утащили меня на койку. Охранник растеряно отвечал кому-то по моему вопросу, извинялся, что «они уже усели», а я злорадно думал, что всё же настоял на своём, хоть и чуть и не умер.
К вечеру снова приехала эта баба с охранниками. Она страшно на них ругалась, типа они «испортили весь товар» и что она их теперь отправит на галеры. Потом ребята связали мене руки и ноги пластиковыми стяжками, и вытащили из дома, бросив в багажник внедорожника. Даже если бы я хотел сопротивляться, у меня просто не было сил. Лежа в машине, я уже не думал, что моя идея с забастовкой была хорошей. И в голове уже проплывали картинки из всяких фильмов, чем это заканчивается.
Двери хлопнули, и машина тронулась. Сначала мы ехали по ровной дороге, потом свернули на ухабы. Вот тут меня покидало на кочках, добавляя к имеющимся новые синяки и ушибы! Но, кажется, это было уже не важно. Залечить мне их уже не придется.
Ужас и паника несмотря на отупляющую боль во всем теле стали захлёстывать меня изнутри. И снова слезы непроизвольно стали течь из моих заплывших глаз.
Где же вы, мои Овощи, где мама, где Светка?! Ах, какая у меня была хорошая жизнь! Я теперь это понимал. Жил хорошо и спокойно. Ровно до того момента как я взял то распроклятое пиво! И вот я в рабстве, избит, всё болит, не похож на себя, у меня даже кажется качается один зуб, и я лежу в багажнике, и для людей, которые им управляют, моя жизнь ничего не значит. Так быстро! Ведь я такой молодой! За что! Почему!? Паника и животный страх за жизнь душили меня, я хватал воздух опухшим ртом и мелко трясся.
Машина остановилась и меня вытащили на землю. Разлепив глаза я снова увидел ту женщину, с которой мы беседовали в доме.
— Когда мы в прошлый раз виделись, ты выглядел лучше, - начала она с претензии
— Извините, не успел побриться, - ответил я.
— А ты борзый!
— А мне чего терять?
— Ну, жизнь, например.
— Что я могу сейчас сделать? Я в вашей власти. Только не понятно, кто вам её дал и по какому праву.
— Ого, у нас тут Цицерон несостоявшийся. Будет жаль такого терять. Понимаешь, Ваня, если мы тебя отпустим, ты дойдешь за первого милиционера и будешь ему надоедать с рассказами о несправедливости. А они такого не любят. Они любят чтобы им платили и
Письма читателей моих рассказов. Часть 5 
webmaster@3iks.ru