В человеке всё должно быть прекрасным: и маникюр, и макияж, и интимная стрижка. Эту истину Ирина знала не понаслышке, а от доверенных подруг. Собираясь на субботнем виновозлиянии, они тыкали её в бок, гоготали во весь голос и учили уму разуму: Ириша, пока ты не будешь сама себя любить, никто из мужиков тебя не полюбит! Почему любить себя в их представлении означало подставлять похотливым самцам своё молодое тело для их удовольствия, они не уточняли. В разумении же самой Ирины, любить себя значило «не париться» из-за собственной внешности, жить для себя и ни от кого не зависеть.
К такому заключению она пришла не сразу, к нему её подвела вся предшествующая жизнь. Может, будучи помоложе, она и ждала от жизни подарка, в виде большой беззаветной любви, но те романтические настроения разбились о суровую действительность жизни. Теперь мужчины для Ирины представляли скорее хозяйственную ценность.
Для её же подруги Катьки, например, только постоянная востребованность у мужчин «как женщины» составляла смысл женского существования. Она не видела себя без мужского внимания. От её рассказов, типа «я увидела, как он на меня смотрит, у меня там всё намокло, ноги подкосились, я ему ТАК улыбнулась, а через пять минут уже отдавалась в туалете.» у Ирины разве что шевелились волосы на голове.
Причем подругу поражала не только скорость принятия Катькой этого ответственного, как ей казалось, решения, но и сопровождающие его последюущие события: секс в случайных гостиницах, туалетах или банях, ночные поездки за город, незнакомые люди и автомобили...
Катькины рассказы создавали ощущения опасности, сумбура и разнузданной похоти. Это даже слушать в захлебывающемся изложении подруги было дико, а очутиться в чем-то подобном самой Ира могла представить только в страшном сне.
Вторая подруга - Светка, тоже была в постоянном поиске своего «единственного». Таких у неё уже набрался ни один десяток. Она так хотела замуж, что кажется, начинала намекать на свадьбу сразу же как парень задерживался у неё более чем на сутки. Поэтому на вторые сутки они от неё сбегали под разными предлогами. У Светки на этой почве даже сформировался невроз. После очередного побега не случившегося суженого, она расстроено спрашивала подруг, что с ней не так и топила горе в бокале розового.
Те успокаивали её, что с ней всё в порядке, а это с ними, жеребцами, что-то не так, «они не понимают своего счастья». Хотя в глубине души, Ирина догадывалась, что как раз в этой ситуации что-то не так было именно со Светкой.
Среди их странной компании бывших одноклассниц только Ирина не могла похвастаться какими-то отношениями с мужчинами. Когда разговоры заходили о ней, она так яростно отстаивала позицию современной независимой женщины, которой мужчина нужен на короткий период зачатия ребенка, что сама начинала в неё верить. Как шутили девчонки, онанизм – лучший друг феминизма. В этом было зерно правды.
Хотя посмотреть в Ирине было на что. Почти 170 сантиметром роста, стройные длинные ноги с рельефными точеными голенями и объемными бёдрами, крутой гладкий таз, переходящий в рюмочную талию, высокая грудь третьего размера, белая кожа шеи и, наконец, точеный подбородок с чувственными губами, прямой нос, увенчанный холодными голубыми глазами, высоким открытым лбом и мягко обрамляющими всё это благолепие каштановыми волосами до плеч.
В былые времена Ира чувствовала неустанное внимание мужчин. Некоторые были даже настолько воодушевлены, что пытались знакомится.
Для них у Ирины был заготовлен беспроигрышный ответ: «извините, я в отношениях!». Когда она начинала пользоваться этой фразой, она имел под собой основания. Но те времена давно прошли. Теперь, то, от чего любой вдумчивый мужчина опустил бы сразу слюни
Не гостеприимная столица 
webmaster@3iks.ru