ж, я, конечно, был готов к этому и сказал ей об этом. Я сказал, что это звучит как отличная идея, и спросил, когда? "В любое время, и, - сказала она мне, наклоняясь ближе, - брось слово тетя! Меня зовут для тебя просто Маруся.'
Повинуясь импульсу, я произвел подсчеты относительно нашей разницы в возрасте. Не то чтобы это имело значение, но я быстро установил, что между нами была шестнадцатилетняя разница, в результате чего тёте было тридцать семь лет; в это было невозможно поверить. Эти сексуальные, притягивающие взгляды все еще были у меня, как и ее еще более соблазнительное тело, и то и другое снова начинало меня возбуждать и беспокоить.
Ее предложение отказаться от титула "тетя" сопровождалось пьянящим ароматом духов, который, казалось, исходил из ткани ее платья, когда оно складывалось и опускалось вперед в вырезе, позволяя мне увидеть ее эффектное декольте и черное кружевное белье. Духи были подавляющими и немного неуместными, учитывая торжественность события, однако я узнал этот аромат как тот самый, который исходил от нее в тот роковой день, когда мой член прижалась к ее бедрам. Воспоминания о том дне и ее шелковистом нижнем зеленом белье немедленно ожили, когда мой разум вернулся к тому чудесному времени.
В тот конкретный день объятия тети Маруси, казались, длились вечно. Она никак не прокомментировала мою эрекцию, давящую между ее ног, но я отчетливо помню, что я чувствовал в тот момент, как я преследовал эти чувства, зарываясь лицом в ложбинку между ее пышными грудями и исследуя носом глубокую ароматную ложбинку между ними.
Как я уже сказал, тетя Маруся никогда не демонстрировала неодобрения моего поступка. Совсем наоборот, она активно поощряла мое поведение, сгибая колени, чтобы приспособиться к моему непослушному исследованию. И, как будто созерцание ее обнаженной плоти было недостаточно возбуждающим, было также шелковистое прикосновение зеленого нижнего белья и его кофейного цвета окантовка, которая щекотала мое лицо; и то, и другое чрезвычайно усиливало мое наслаждение. Этот опыт заставил меня почувствовать странное возбуждение, и я узнал значение слова - разочарование!
Когда тетя Маруся наконец оттолкнула меня, я увидел, как ее взгляд опустился на выпуклость в моих брюках. Она пробормотала: "Так-так!", но больше ничего не сказала о моей импульсивности, и после этого случая было заметно, что все, что Маруся предложила мне, - это чмокнуть её в щеку. Но ее глаза все еще были прикованы к передней части моих брюк, потому что там обычно что-то торчало! Вопрос тети Маруси вернул меня в настоящее.
"Пётр, я собираюсь скоро уехать, ты не отвезешь меня домой, пожалуйста?" - в шепчущем голосе тёти звучали многозначительные нотки. "Я могу выпить еще немного, - сказала она, поднимая свой бокал, - не беспокоясь о том, что превысила лимит. Ты сделаешь это для меня?'
"Да, конечно", - с готовностью ответил я. Поскольку я недавно получил водительские права, меня устраивала любая возможность сесть за руль автомобиля, особенно BMW тети Маруси. Она порылась в своей сумочке в поисках ключа и отдала его мне.
Мы добрались до дома тёти без происшествий, и я проводил ее в дом. Закрыв входную дверь, я почувствовал, как мной овладевает добрая уверенность в себе, дерзость, подобная той, что была много лет назад, когда я уткнулся лицом в ее декольте; но на этот раз я знал причину своей наглости.
"Петя, ты не хотел бы остаться на некоторое время?" - спросила Маруся.
"Я бы очень этого хотел, тетя Маруся", - ответила я насмешливо. Мой ответ вызвал улыбку на ее лице и неодобрительный тычок пальцем в мою сторону.
Воспоминания. Дни и ночи студента-заочника 
webmaster@3iks.ru