прежде чем она прерывает это, с задыхающимся вдохом. Она уже на дне своего восхитительного нисходящего удара и оседает, упираясь своими чреслами в мою нижнюю часть туловища.
— Осторожнее, Билл, милый. Ты чуть не сбросил меня на пляж!
Она делает еще один глубокий вдох и снова погружает свой безудержный влажный язык, в мой открытый рот.
Пляж? Что? Гребаный пляж в Бруммиленде? Какого хрена?
Только сейчас, недавние события, которые были скрыты демоническим напитком и чудесным пробуждающим трахом, наконец, осеняют меня. Пляж! Ебаный пляж, на юге ебаной Франции! В мой гребаный день рождения!
Конечно, теперь я знаю где нахожусь, пусть и не совсем точно. Я помню, как вышел из их номера и вернулся в свой номер, нажравшись виски. И я помню гребаную французскую блядь Элисон. И вот она здесь, блядь, насилует меня, пытаясь затуманить мой разум, тайным трахом в темноте. Да как она смеет? Как она, блядь, смеет!?
Я прикусил ее язык, сильно.
— Ой!
Она быстро вынимает язык из моего злого, жалящего рта.
— Это чертовски больно, Билл! Ты действительно не захочешь играть грубо, знаешь, не с тобой, связанным и в моей власти, милый.
Она все еще медленно насаживается на мой член, гребаная, гребаная сука.
— Мне тоже, блядь, больно. Я, блядь, теперь вспомнил, что произошло, ты... сука! Ты и твой ебаный дружок, здесь, в Ницце. Как ты, блядь, попала в мою комнату?
— Откуда ты знаешь, что это твоя комната, солнышко?
— Ладно, я не знаю... точно. — На мгновение, я сделал паузу.
Ее гребаный парень здесь, с нами? Наблюдает ли он за нами, ждет у кровати, чтобы избить меня в отместку за то, что я слегка стукнул его по его жульнической стеклянной челюсти? Неосознанно, я понижаю голос до шепота:
— Так, а где Дерьмоголовый?
— Не беспокойся о нем, солнышко.
— Ты не могла бы перестать называть меня "солнышко" и "милый"? И, раз уж на то пошло, не могла бы ты перестать трахать меня, Элисон, в конце-то концов?!
Все это время, Элисон медленно терлась своей развратной вагиной, о мой предательский твердый ствол, который был беспомощен делать что-либо, кроме как отвечать на ее развратные поглаживания. Я пытаюсь сосредоточиться на моем сопернике-изменнике, представляя его нависающим надо мной, с неприлично эрегированным и неестественно волосатым членом, готовым отомстить - как будто моя неверная жена, связав меня и изнасиловав, не является достаточным возмездием, чтобы хватило на всю жизнь. Я пытаюсь думать о чем-то другом, о чем угодно, кроме секса. Любая тема, которую я могу себе представить, должна подойти, но мой разум пуст. Я хочу, чтобы мой член стал мягким, но у этой ублюдочной штуки свои планы, и то, что Элисон делает с ним, делает мой непокорный член жестче, чем я когда-либо осознанно помнил его раньше.
— У меня есть несколько вопросов к тебе, Элисон.
Я отчаянно пытаюсь разорвать этот круг пыток.
Я должен вернуть контроль над этой ситуацией - по крайней мере, над своими телесными реакциями. Я полностью осознаю, что полностью нахожусь в их власти, набитый, как рождественский гусь.
— Стреляй, Билл.
— Итак, кто этот парень, с которым ты встречаешься, с которым ты трахаешься и трахалась при любой возможности? Где вы познакомились, как давно это происходит, почему вы сошлись и... он все еще, блядь, здесь, в моей комнате, с нами?
— Учитель кулинарии в муниципальном колледже - ответ на первый пункт, почти полгода - на второй. В-третьих, я действительно не знаю почему, кроме того, что с тех пор, как мне перевалило за 50, я начала чувствовать себя непривлекательной, особенно после того, как ты перестал меня хотеть. Марсель болтал
В бане у друга 
webmaster@3iks.ru