Мы знакомы с университетских аудиторий, думала Киган, цокая каблуками по серому коридору, ведущему в пустоту. Желтизна светодиодов выедала глаза, эти глаза, которые Шон воспевал в стихах. Эти клочки бумажки были невероятной ценностью для неё, когда в охапке роз она находила конвертик с сургучной печатью. Как романтично, приходило ей на ум, одурманенный сердечными треволнениями. Теперь её сердце колотится как бешеная собака, прикованная цепями к ядру, пущенному на дно обстоятельствами: на свидании, испещрённый ссадинами и синяками, Шон бормотал невнятицу, а затем назвал лишь номер камеры в восточном крыле. Зачем, роились мысли, когда его уводили с заломленными руками.
Охранник остановился. Киган с ним. И судьбоносный стук в дверь. Испарина покрыла жемчужинами холодный лоб девушки, теребящей обручальное кольцо на безымянном пальце... Охранник открыл дверь и отошел, впуская фигуристую блондинку в слабо освещенную камеру. Как только каблучки переступили порог камеры, охранник закрыл дверь с небольшим окошком и провернул ключом. Под маленьким оконным проемом в решеткой располагалась кровать со старым матрацем и подушкой. Камеру освещала одна лампочка, висевшая под потолком, но ее света хватало, что бы увидеть мощную фигуру чернокожего мужчины, сидящего на этой самой кровати. Борцовка желто-белого цвета обтягивала его мускулы и пресс, а ноги скрывали широкие желтые тюремные штаны. Наконец, раздался властный низкий голос
— Привет, Киган. Что встала? Проходи, садись рядом. Твой муженек страдает от побоев, да? Бедный... Киган опешила, вытаращившись на бугристые мышцы, лоснящиеся в свете тусклой лампы.
— Откуда ты знаешь мое имя? — с дуру обронила девушка, лишь вслед догадавшись, что Шон имел возможность по неосторожности взболтнуть лишнего о себе. Шон. Одно имя грело изнутри, но тотчас терзало недостатком его непринужденной улыбки, всегда вытягивающей из захлестывающей пучины проблем, дрязг и тяжб. На кого ей теперь опереться? На кровать зека? Нет уж, увольте. Киган застенчиво проронила:
— Нет, спасибо. Я... я постою, — и превозмогая панический ужас от гнетущего местечка, заломила руки, бледней пуще известняка. — Шон сказал... сказал, что Вы можете помочь ему.
Девушка потупила взгляд в бетонный и холодный пол, зябко вздрогнула от мнимого сквозняка, скорчилась от запаха мужского пота. Ей стало дурно. Глубоко вздохнув до боли меж рёбер, белокурая особа бегло окинула взглядом чернокожего собеседника и вернулась в слепую точку. — Шон сказал, что у него есть милая жена Киган. В ногах правды нет, красотка, садись. Не стой, твои ножки должны отдыхать — сказал низким голосом чернокожий мужчина и взяв девушку за тонкое запястье, властно притянул ее к себе, а затем усадил, лишь слегка надавив Киган на плечо. Его широкая сильная ладонь тут же легла на бедро девушки и медленно поглаживала ножку, словно успокаивая — Да, я могу ему помочь и его больше никто не будет трогать и пальцем. Но ты не маленькая и понимаешь, что никто ничего не делает для чужих людей просто так. Именно поэтому ты здесь, крошка — говорил мужчина и второй рукой повернул личико Киган в свою сторону. Его черный палец проскользнул по ее пухлой губе, а затем стал опускаться по подбородку ниже по шее к ее груди Будучи ошеломлённой напором чернокожего разбойника, явно не терпевшего отказы, беловолосая жена тюремного бедолаги поддалась притяжению со стороны негра, дав ему минутную власть над телом, однако её бросило в холодный пот.
— Руки убрал, — свирепо и вполголоса выпалила Киган, отмахнув увесистую кисть прочь от груди, — я замужем. И для меня верность не пустой звук.
Отсев на край, подальше от чернокожего мужлана, девушка грозно и предприимчиво запротестовала:
— Ещё одно касание — и я вызову охрану, которая караулит дверь.
Интересное кино. Часть 2. Глава 2 
webmaster@3iks.ru