Я сижу напротив Ирины. Уже почти год. Ей тридцать пять. Она не то чтобы красавица, так, симпатичная, особенно на фоне ровесниц, успевших к своему возрасту потерять форму и лица, и фигуры. Нет, морщинки у глаз есть, но поскольку она мне никогда не улыбается и старается держаться подальше, кстати не только от меня, а вообще ото всех, они малозаметны. А фигура вполне привлекательная, ноги, во всяком случае от щиколоток до коленей крепкие. Выше мне не видно, но и выше кажется всё неплохо, насколько позволяет предположить юбка. Ирина не общительная, одевается скромно, она, вроде бы, давно замужем. И я её, кажется, раздражаю своим присутствием, во всяком случае, иногда я вижу, как она морщится или хмурится, если я как-то обозначаю своё присутствие в кабинете. Наши с ней взаимоотношения обычно ограничиваются минимумом, общаемся только по рабочим делам, да и то, я, во всяком случае, обращаюсь к ней только когда без этого не обойтись. Так сложилось с самого первого дня нашего знакомства и по её инициативе, кстати. Я, когда только пришёл в фирму, попытался было наладить с ней общение, причём без каких-то домогательств, хотелось лишь добрососедства, но – нет, то ли она восприняла мои попытки поговорить на общие темы именно как домогательства, то ли в принципе не хотела никаких, даже рабочих контактов ни с кем, но с самого первого дня совместной работы отвечала мне на любые вопросы так сухо и холодно, что всякое желание налаживать отношения пропало. И уж совсем взаимно прохладными отношения стали после того, как однажды в столовой нашего бизнес-центра, не найдя свободного места, я спросил у неё разрешения сесть за её стол и услышал буквально на грани хамства: “Послушайте, вас и так чересчур много, избавьте меня от необходимости видеть вас хотя бы в обеденный перерыв”
Наш кабинет вмещает четыре стола, но постоянно в нём находимся лишь мы с ней, а ещё два стола занимают торгпреды и то только по утрам - на час, иногда на два, когда заполняют отчётность, да пишут планы на день. Но торгпреды не интересны, в этой истории интересно другое - мебель. Эти четыре стола у нас – обычные конторские, самые стандартные и недорогие, из светлого ламинированного под дерево дсп. И благодаря своему кондовому столу Ирина всегда для меня состояла из макушки, едва возвышающейся над монитором и немножко ног - от щиколоток и ниже, а всё остальное было закрыто широкой полосой дсп, служившей ребром жёсткости для стола. Думаю, что и Ирине меня видно примерно так же, то есть, мы друг для друга почти не существуем, а если клавиши не стучат, то можно и вовсе забыть, что не один сидишь в кабинете. Одна радость - наши вкусы в музыке, если и не совпадают, то не противоречат друг другу, поэтому тишину гнетущую разбавляет тихий лаундж.
Но вот как-то нам решили поменять мебель. И тумбы, и шкафы, и столы, и стулья. Причём старая всех устраивала, но начальство отчего-то решило - менять. Одним днём приехали парни в фирменных серо-синих комбинезонах, вынесли всю мебель, тотчас же занесли новую, потом местный работник за всё-про всё переподключил слаботочку – в общем, вся перестановка заняла часа три максимум. Теперь вместо доски дсп ребром жёсткости в новых столах служат несколько нешироких перфорированных металлических полос. И с момента замены столов Ирина для меня стала чуть более открытой – кроме макушки над монитором, появились ноги и немного тела – чуть ниже талии. Голени, коленки, бёдра. И – нет, я не озабоченный вуайерист
Холодной, тёмной ночью в Аграбе 
webmaster@3iks.ru