Сзади послышалось шуршание и появился острый запах еды. Катя обернулась и увидела... Гордея. Он держал в руке гамбургер.
— Можете потом поесть?!
— Нет, Екатерина Геннадьевна, Вы слишком долго говорили о себе, я проголодался.
— Владимировна! – прошипела Катя, осматривая людей вокруг. Старик при всех унижал её авторитет! - И я говорила не о себе, а о Сердце, о нашей фирме! Вам надо пройти внеочередное обследование, что-то у Вас со слухом.
— Я расслышал каждое Ваше слова, Екатерина Ва...
— Помолчите! – прервала его красавица взмахнув рукой. Она понимала, что Гордей опять собирается при всех исковеркать её отчество. – Дайте с лифтером поговорить!
— Я Вас слушаю, - раздался женский голос из динамика. Катя сказала, что они застряли, представилась чтобы лифтёрша поторопилась. При этом красавица чувствовала: все собравшиеся недоумевают как это старик-охранник смеет в подобном тоне разговаривать с самой грозной женщиной города А•••.
А Гордей стал спокойно есть. Катя его уже не трогала, справедливо опасаясь что он снова скажет что-то, разрушающее ее авторитет на публике. Вместо этого она ругалась с лифтершей, которая объясняла, что не может прямо сейчас помочь, бригада занята на другом участке.
— Да Вы вообще слышали кто я? Пусть приходят делать наш лифт, потом разберутся на другом участке! – негодовала Екатерина. В эмоциях она иногда наклонялась к динамику, от чего её шикарная задница упиралась в Гордея. Тот спокойно доедал бургер под ругань начальницы, завоевав себе неприкосновенность тем, что давал отпор, на который была не способна лифтерша. На самом деле Катя в душе была мягкая, от этого и старалась выглядеть особенно грозной везде, кроме семьи. Это была самозащита. Но Гордей прочувствовал в ней слабину. Особенно после того, как она стояла на четвереньках под столом, спрятав голову как страус и давала себя вышлепывать.
Доев старик посмотрел в зеркало лифта на свое лицо. На складки вокруг глаз, сухую кожу на щеках, увядающую шею. Человек высыхает сначала изнутри, в душе, а потом снаружи. В какой-то момент Гордей перестал мечтать, тогда и начал стареть. Этим его раздражала Катя. Она никогда не постареет. Всегда будет раздвигать границы, постигать неизвестное, достигать невозможного. Она имеет двух детей, но тело её совершенно. Она чувствует себя богиней. Нет, не так... Катя делает себя богиней.
Гордей думал: как же так – вот вены у него разбежались ручейками по ногам, волосы на лобке скоро седеть начнут. Это ведь уже давно началось... расставание с телом. Напоследок хотелось насладиться телом по-максимуму. Испытать всё, что недополучил за жизнь.
С этими мыслями, после того как задница негодующей Кати вновь уперлась в него, он тихо расстегнул ширинку и достал член. Смотря на благородную спину молодой самки перед собой, Гордей начал онанировать. Они с Катей были у стены кабинки и никто, кроме стены, не мог почувствовать как двигается его рука.
Старик вспоминал как гордо Катя рассказывала на собрании о её успехах и его член всё сильнее напрягался. Вот она, сила молодости, полноты жизни, которой он напитывался через начальницу! Как приятно касаться эрекции, чувствуя рядом этот женский огонь, который совсем не обжигает старую плоть, нет, но единственный и способен дать ей тепло.
— Слушайте, - говорила красная от злости Катя дианамику, - если Вы не способны направить бригаду куда нужно, может Вам пора признаться себе, что Вы занимаете чужое место? Наберитесь смелости, увольтесь, уезжайте из города А•••, найдите свое счастье! Я же Вас запомню, Вы понимаете? Вы понимаете, что от меня здесь каждый зависит?
— Екатерина Владимировна, извините, я правда не могу помочь, - говорил испуганный голос из динамика.
любовь для непонятливых 
webmaster@3iks.ru