последнее, что мне нужно сделать перед твоим увольнением? – холодно спросила она. Гордей усмехнулся.
— Зря Вы меня ненавидите. Вот что я скажу. Есть люди, которые родились, чтобы делать за Вас самую неблагодарную работу. И Вам стоило бы уважать таких людей, а не смотреть на них свысока...
— Ты не ответил на вопрос!
— Да, после этого осмотра вопросов к Вам не будет. Жаль что Вы не слушаете голос народа...
— Я голос идиотов не слушаю, тратящих мое рабочее время! – сказала Катя и, стараясь не замечать любопытных взглядов, расстегнула джинсы и немного опустила их. Глаза старика округлились. Катя не думала что кто-то увидит в этот день ее трусики, подарок мужа.
На них было сердце и надпись: «Любимая жена». Почему-то Кате показалось, что если бы на них было написано большими буквами «СЕКС», то они не были бы столь стыдными.
Старик поднес к ним сканер. Нет звука. Опустил сканер к пуговице и ширинке на джинсах. Пииип!
— Да, дело в застежке. Можете идти.
Попов, художник, которого Катя терпеть не могла за бездарность и наглую тупость, проходя мимо сфотографировал Катю с её трусиками. Гнев начальницы вмиг перекинулся на художника. Она быстро застегнула джинсы и подобрала ремень.
— Можете собирать вещи, - сказала Катя старику и поспешила за художником.
— Попов! А ну стой! Что ты здесь делаешь, тебя должны были исключить из союза художников!
Катя говорила и её вагина вибрировала от её голоса. Или от чего-то другого. Её спину жег насмешливый взгляд Гордея.
— Мне дали последний шанс, - ответил художник. - Я должен был представить за 3 дня новую картину.
— И ты представил?
— Нет, я буду стоять на своем, моя картина с черным квадратом должна поехать на выставку!
— Да ты просто повторил за Малевичем! Проси тогда чтобы автором его указали!
— Знаете, - задумчиво сказал Попов, - уж лучше отсебятина, чем отъеготина...
— Так, всё! Ты исключен! Я сама займусь твоим исключением раз мои сотрудники слишком мягки! Я вас здесь собрала чтобы вы искусством занимались, а вы лишь бастуете и валяете дурака за деньги государства!
И действительно, в этот день бумага об исключении Попова из союза художников была подписана. Катя смогла таким поступком реанимировать свою грозную репутацию после унизительного публичного осмотра. А после Попова настало время Гордея. Но с начала Катя всё детально обдумала, месть должна подаваться холодной.
Сначала Екатерина лишила старика молодой любовницы. Сказала Жанне, что всё знает о её связи с охранником. Обрушилась на подругу с критикой.
— Ты не у того поддержку ищешь! Я знаю его, он просто пользует тебя, самоутверждается за твой счет! Не плачь, ты знаешь что я права, нельзя прожить жизнь такой размазней, нужно научиться быть выше травы и громче воды! Запомни, сестренка, семнадцатое правило Фалеса Милетского: лучше вызывай зависть, чем жалость!
Жанна сжала губы и кивнула.
— Просто мне так одиноко иногда...
— С ним ты не лишаешься одиночества и знаешь об этом. Ты лишь закрываешься от своего одиночества, вместо того чтобы принять его и начать что-то менять. А время-то идёт, Жан. Есть целые жизни, в которых никого нет, даже живущего, он так и умирает не проклюнувшись. Ты хочешь быть такой?
Катя обняла подругу. Та обняла её в ответ. Жанна в этот момент сильно пожалела, что фотографировала тайно Катю для старика, который был лишь временным утешением. Захотелось во всём признаться. Но... страшно. Страшно потерять Катю.
Екатерина, удовлетворенная тем, что отрезала старика от одного из удовольствий жизни, сказала Жанне:
— Лиза хочет с тобой погулять. Пойдешь?
Жанна с улыбкой закивала.
— Знаешь, когда она родилась, - проговорила Катя задумчиво, -
Как ушла из вечеринки 
webmaster@3iks.ru