Замешкавшись вышел и Гордей. Про себя он называл начальницу стервой за то, что ему приходится это делать. Она начала читать:
«Уж лучше думать, что ты злодей,
Чем знать, что ты заурядней пня.
Я перестала любить людей, -
И люди стали любить меня...»
Старик, нахмурившись, стал неуверенными знаками иллюстрировать слова Кати. Сначала тыкал пальцем в зал, потом в себя, рисовал в воздухе сердце и перерубал его... Всё это выглядело комично и нелепо. Катя поглядывала на старика и сама еле сдерживала улыбку, продолжая читать свои строки:
«Вот странно – в драной ходи джинсе
И рявкай в трубку, как на котят –
И о тебе сразу вспомнят все,
И тут же все тебя захотят.
Ты независим и горд, как слон –
Пройдет по телу приятный зуд...
Гиены верят, что ты силен –
А после горло перегрызут.»
Все зааплодировали. Катя усмехнулась. Но не от реакции зала, а от красного лица Гордея, который, чувствуя что его движения корявые и смешные, готов уже был послать всё к черту.
Катя начала читать новое стихотворение. А в старике от насмехательства над ним что-то переклинило. Зал уже белозубо хохотал над ним, а он думал:
«Почему я должен просто терпеть выходки этой дуры-блондинки? Раз хочет чтобы я иллюстрировал её стишки, я буду это делать... но так, как захочу.»
Старик приблизился к начальнице. Стал, якобы этим иллюстрируя строки её стихотворений, приобнимать её. Водил руками по изгибам её талии. Гладил её волосы, пальцами массируя затылок. Брал руку красавицы в свою. От этого её голос сбивался. Катя ощущала, что ситуация выходит из под контроля. На глазах у подчиненных её, по сути, лапал чужой мужик! Когда его рука, прокатываясь по её изгибам, стала упираться снизу в весомую грудь, Кате пришлось резко закрыться.
Она нервно перелистнула несколько страниц, сокращая свою программу только до самых лучших стихов. Волнистым голосом продолжила:
«...Сквозь призму преломляются солнца лучи и ты видишь суть,
Ты видишь добро, но нет, тебе стыдно идти назад,
Душит сомнениями пройденный путь,
Но помни, оставшись на нем,
Ты навсегда потеряешь правду в глазах!
Ты навсегда себя лишишь возможности коснуться космоса.
Жизнь пройдет просто так.
Жизнь пройдет просто так.
Жизнь пройдет просто так.
Ты проснёшься...
Но будет поздно.»
Все снова зааплодировали. Уже никто не смеялся над стариком, люди недоуменно переглядывались. Иногда казалось, что Гордей уже не иллюстрирует стихи, а соблазняет при всех свою начальницу! Его руки всё активнее лапали её сексуальное тело. Действия Гордея не то что не иллюстрировали возвышенные стихи, а наоборот - контрастировали с ними!
Старик всё больше горячился. Он ощущал вседозволенность. Чувствовал, что Катерина не хочет при всех возмущаться и скорее будет делать вид что всё нормально. А значит, можно зайти еще дальше...
Катя говорила свой последний стих:
«Да, мне сейчас чуть больше, чем тридцать,
фигура - что груша, душа нараспашку...»
И на словах «душа нараспашку» старик решился на самый дерзкую, самую безбашенную выходку! Он проиллюстрировал Катину «душу нараспашку» распахнув её рубашку, которая была без пуговиц и одевалась на запах!
Свет за одну секунду пробегает сотни тысяч верст - и только для того, чтобы попасть через окно на Катю и чтобы все смогли увидеть как старые руки берутся за её рубашку и расходятся в сторону, оголяя Катину грудь!
— Ахххх! – воскликнула она запахивая рубашку. Развернулась и дала Гордею с размаху пощечину! Такую, что у него чуть голова не отлетела!
— Вы что, без лифчика? – удивился он наиграно. Старик на самом деле прекрасно знал, что под Катиной рубашкой ничего нет, уже нащупал руками.
Легенда города А•••, пораженная в самое сердце тем, что весь Тургор увидел её голую грудь, убежала вместе со своими стихами со сцены! Гордей подошел к микрофону.
Приятные игры 
webmaster@3iks.ru