Всё вызывало шок. И то, что охранник занимался рукоблудием не закрыв дверь. И то, что он делал это так... по-звериному... нетерпеливо, резко, с надрывом и нетерпением, не свойственным его возрасту. И да, конечно РАЗМЕР. Это не могло по-женски не удивить Катю. Оказалось что маленький рост у Гордея не исключает большой размер. Статный член был адски опасен для идеалистки, знавшей лишь одного мужчину. Половой орган Гордея ударил по психике Кати, с неё сползло негодование и весь пафос «большой начальницы». Екатерина вновь ощутила себя голой, как вчера, в раздевалке. Тело её завибрировало. А старик продолжал как-то особенно беспардонно, неприлично удовлетворять свой низменный инстинкт. Как животное, а не человек. Гордей будто в своем похотливом забытии потерял образ человеческий.
Катя видела, что его лицо... нет, не видела она его лица. Она смотрела только туда, между его ног, где гасился первобытный пожар мужских гормонов. По задумке Кати всё в Сердце было возвышено, должно было настраивать людей на высокий эфир, где обитают гении искусства. Это отражалось в архитектуре, в картинах, развешенных в коридорах. Здесь художники, писатели, музыканты должны были чувствовать вдохновение. И вдруг посреди этого храма искусств... дрочит, как похотливый пёс, Гордей!
— Да, сука, полижи мне зад! – вдруг прошептал старик. Катя вздрогнула от столь пошлых, несусветных слов. Ее действительно во многом консервативная натура, чуждая порнографическому языку плотских удовольствий, треснула как стекло. Посыпались осколки. В каждом удивление, шок Кати. Как можно даже фантазировать о таком?! Чтобы женщина лизала твой зад?! Фу!
— Погавкай для меня! – прошептал старик, ускоряя движения рукой. Его рукоблудие на работе было зашкаливающе возмутительным. Катя не могла оторвать глаз от его руки. Уши она заткнула себе его словами:
«Погавкай для меня!» Разве о таком мечтают во время онанизма? Разве о таком вообще мечтают?!
До отъезда в Москву, Катя жила в деревне.
И наслышалась всякого от местных парней. Но, даже выпив, они все же оставались людьми! А тут абсолютно трезвый мужик своей похотью довел себя до животного состояния! Что за мужчина возбуждается, низводя в своих фантазиях женщину до уровня собаки?!
— О да! – продолжил похабно онанирующий Гордей, который словно специально ломал все границы Кати. – Ты та еще сука, стерва, которой больше всех надо и которая даже не стучится перед тем как зайти!
Удивленная новыми словами, почуяв неладное, Катя подняла глаза от влажного, крупного, натужного члена... и встретилась со взглядом Гордея, направленным на неё.
— Вижу Вам интересно, Екатерина Дмитриевна, - сказал спокойно он. – Я бы мог продолжить представление, но обед заканчивается.
Катя судорожно вздохнула, ощущая себя пойманной на месте преступления. Сколько она так простояла, наблюдая за рукоблудием охранника? 5 минут? 10? 15?...
— Вынужден повторить, что представление закончено, - сказал старик, пряча член и объемную мошонку за руками.
— Я не... я пришла... Вы не должны были... поверьте, я не хотела...
Катя растерялась, чувствуя что краснеет. Старик смотрел на неё спокойно, не надевая штаны, продолжая скрывать своё непотребство лишь руками. Причем как минимум мошонка из-за руки проглядывала и это не могло не действовать на впечатлительную натуру Кати, привыкшую к высоким материям, а не к такому.
— Поверить? – усмехнулся Гордей. – Во что же? В то, что Вы не хотели смотреть на мое голое тело, на интимное дело, которым я был занят в свободное время и за которым стыдно подсматривать? Знаете, Екатерина Абрамовна, верю тому зверю, собаке и ежу, а Вам погожу. Вы вчера мне устроили истерику, хотя я на Ваше голое тело даже не глядел, а сегодня сами пялились молча, пока я
Столкновение 
webmaster@3iks.ru