захотелось хлестнуть ремнем по этим розовым, похотливо обнаженным, ягодицам ремнем... и в то же время заправить в дырочку свой член!
Не знаю, что на меня нашло, но в тот момент это показалось хорошей идеей – продемонстрировать распутной дочери, насколько недопустимо ее поведение, наказать ее таким способом: я сделал несколько шагов вперед и провел пальцами по щелке...
— Пап? – точеная бровь понялась.
В интонациях дочери не было и намека на раскаяние – это прозвучало так, словно я снова не убрал грязную тарелку в мойку.
Понимая, что делаю что-то не то, но все еще желая гнуть свою линию, я ввел палец во влагалище дочери.
— Пап, что ты делаешь?.. ах... Ты не должен... ох... Мы не можем... оумн...
Теперь в голоске Юли появились жалобные, даже плаксивые нотки, но она даже не подумала вывернуться, оттолкнуть меня. Вздрагивая при каждом движении, а по мере углубления - постанывая, она принялась покачивать попкой, словно желая заполучить мой палец подальше. Ко всему прочему, от этих малейших движений халатик сполз и спереди, открыв вид на притягательные округлости. Я просто не знал, куда смотреть – вниз, где практически трахал пальцами Юлю, или в отражение, где в такт подрагивали упругие юные груди.
Надо ли говорить, что член мгновенно затвердел до каменного состояния, и я, уже практически ничего не соображая, стянул шорты до колен и... с каким-то гибельным восторгом загнал член в свою дочь. Юля была очень влажной, и он пронзил девичье тело сразу на всю глубину!
— Папа! Папочка! Перестань... Пожалуйста, не надо!
В отражении бровки домиком, в голоске умоляющие интонации. Но в противоположность этому всему Юля широко расставила колени, еще больше прогнулась, и сама стала поддавать бедрами назад, насаживаясь на мой член с хлюпающими звуками. Я какое-то время пребывал в ступоре, пытаясь осознать произошедшее, но потом движения дочери заставили меня потерять голову. Крышу сорвало напрочь, и я, схватив ее за бедра, стал насаживать точеное тело на член, больше ни о чем не задумываясь.
Это был самый лучший половой акт в моей жизни! Я просто улетел в какие-то невообразимые дали, особенно после того, как окончательно содрал халатик и мог любоваться спиной, плечами, попкой Юли, как и подпрыгивающими грудями - в отражении, казалось, упруго волнующимися за счет члена, забиваемого во влагалище...
Долго я не продержался. Взревев, я выбросил сперму куда-то в самую глубину дочери, взвизгнувшей при этом...
Едва я отдышался, как напоролся на слегка ехидный и насмешливый взгляд Юли в зеркале.
— А ты силен, папочка!
Она слегка покачивала попкой, и тут я осознал, что моя эрекция нисколько не уменьшилась. Это было нечто невероятное, такого со мной не бывало даже в пору юности! Мне было стыдно, я был готов провалиться сквозь землю, но стоявший колом член по-прежнему оставался в плену тесной дырочки, просачивающаяся сперма капала на ткань банкетки между широко расставленных колен дочери, а мне никак не удавалось заставить себя выйти из дочери и броситься прочь. Мелькнула мысль: «Надерусь сегодня в зеленые сопли несмотря на то, что завтра на работу!», но в этот момент Юля шустро развернулась на коленях и ухватилась цепкими пальчиками за член. Я представлял, какой он скользкий от наших смешавшихся выделений, но даже не подумал вырваться из едва ощущающихся «объятий», поняв, что просто не в состоянии это сделать – настолько близко к пышущей жаром головке были пухлые губы, настолько притягательным зрелищем был вид в зеркале вытекающей из уделанной дырочки спермы.
А дочь, с завлекающей улыбкой иногда чмокая головку, промурлыкала:
Роль. Акт второй. 
webmaster@3iks.ru