купе, она вернулась на нижнюю полку и снова села “читать”. Светлые сумерки за окном давали вполне достаточно света для задуманного ею. Так что, подождав пару минут, она уже сознательно проделала все те же манипуляции, что и раньше. Сначала откинулась на спину, потом поставила сначала одну, а потом и вторую ногу на противоположную полку, а еще через некоторое время немного развела их. Шорох на верхней полке подтвердил ее убеждение в том, что ее провокационные действия однозначно не остались незамеченными ее юным спутником. Взглянув исподлобья наверх, Инна удостоверилась, что тот во все глаза смотрит именно туда, куда она и предполагала. Так что спустя еще минут пятнадцать, она развела ноги чуть шире. Дыхание Мити стало частым и прерывистым. И Инна, внутренне выдохнув, уже сказала себе, что такие шансы выпадают в жизни крайне редко, и, что, уж если они выпадают, ими обязательно надо пользоваться. А иначе она будет жалеть и ругать себя всю оставшуюся жизнь. Так что, продолжая демонстрировать мальчишке свои прелести, и при этом все шире, и все бесстыднее разводя ноги, она лихорадочно соображала, как ей плавно и естественно перевести визуальный контакт в тактильный.
Однако, к ее разочарованию, у двери в купе раздались голоса, которые заставили ее сдвинуть ноги и сесть на полке, сведя колени, Митя же резко отвернулся к стенке, сделав вид, что спит. Голоса за дверью бубнили что-то невнятное, видимо девицы прощались со своими спутниками, хотя расставаться ни те, ни другие не очень хотели. Так что дверь пока оставалась закрытой, а Инна успела подняться на свою полку. Девицы впорхнули в купе минут через пять и, надо отдать им должное, вели себя тише воды ниже травы. Еще минут через десять обе начали сопеть почти в унисон, и Инна даже позавидовала их молодости и способности спать в любых условиях. Впрочем, способности эти, судя по легком запаху были усугублены спиртным.
Возбуждение постепенно, хотя и не очень охотно отступало, и Инна, набросив простыню, повернулась на правый бок, решив, что ей пора спать. Но первое, что она увидела повернувшись, горящий Митин взгляд. И возбуждение моментально вернулось назад. Митя, по всей видимости был возбужден не меньше ее, а скорее всего даже больше, потому что, вопреки подростковой стеснительности, и даже увидев, что она на него смотрит, взгляда не отвел. Она никогда не думала, что может так себя повести, но она это сделала почти не задумавшись. Сдвинувшись к стене купе, чтобы ее не было видно с нижней полки, она закинула край простыни за спину, чтобы не мешалась, и извиваясь, потому что было неудобно, стянула с себя футболку, оставшись совсем голой. Митя же, пока она это делала, молча смотрел, явно сдерживая рвущееся на волю хриплое дыхание. Иногда ему это не удавалось, и он издавал сдавленный приглушенный хрип. Инна в эти моменты подносила палец к губам, и тот молча кивал в ответ снова сдерживая звуки усилием воли. Останавливаться Инне уже совсем не хотелось, возбуждение накрыло ее с головой и отпускать не собиралось. Так что она, согнув в колене левую ногу подняла ее и прижала к стенке купе, открывая себя всю. Митя же аккуратно перевернулся на полке, и теперь мог видеть Инну во всей ее красе. И он совершенно инстинктивно запустил руку под резинку пижамы и сжал в кулачке свой безволосый, но каменно стоящий член. Инна жестом показала, что хочет, чтобы он показался ей, приспустив резинку брюк пижамы, и Митя, не задумавшись ни на секунду, сделал это. Она уже давно ласкала себя пальцами, а
Ах! этот сладкий горький шоколад! 
webmaster@3iks.ru