розового цвета. Когда она была почти готова кончить, я убрал руки и отступил с каменной платформы.
Прошло некоторое время, прежде чем она поняла, что стимуляции, которой она наслаждалась, больше нет; ее подергивания прекратились, и она открыла глаза, чтобы увидеть меня, сидящего на соседнем камне и наблюдающего за ней. Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, затем обратилась ко мне.
—Хозяин, почему вы остановились?
Без сомнения, правильный вопрос, но мне все равно пришлось рассмеяться.
—Чтобы помучить тебя, моя дорогая, — сказал я.
Саманта висела с красным лицом, ее скованные руки были привязаны к каменному утесу. Она стояла лицом ко мне, и я понял, что цвет больше не соответствует цвету ее спины.
—Ты бы хотела, чтобы я выпорол тебя, дорогая?
Подобие улыбки приподняло уголки ее рта. Она увидела, куда я смотрю, на ее прелестную грудь.
—Может быть, немного, — ответила она.
Соскользнув вниз, я пошел искать палку. Используя свой нож, я отрубил тонкую ветку от небольшого клена, затем встал перед своей извивающейся пленницей и позволил ей наблюдать, как я обдираю листья и побеги, соскребаю тонкую кору, в результате чего у меня получился красивый прямой тонкий прут длиной около полуметра. Я шлепнул ее по внутренней стороне груди.
—Ой!
Там, где я ударил, мгновенно появилась узкая красная полоска, и пока Саманта переминалась с ноги на ногу, я огляделся в поисках чего-нибудь, чем можно было бы заткнуть ей рот. Мой взгляд упал на верх ее купальника, лежащий неподалеку на земле, поэтому я скатал материал в шарик и поднес его к ее лицу. Саманта послушно открыла рот, чтобы позволить мне просунуть ткань.
Вскоре после этого Саманта снова оказалась на гребне эндорфин-индуцированного кайфа. Мне трудно понять, как кто-то мог получать такое, казалось бы, эйфорическое удовольствие от причиняемой ему боли, но довольная улыбка на губах Саманты, когда я ударил ее своей палкой, доказала, что это возможно. Во время вчерашнего сеанса я внимательно наблюдал за ней в поисках какого-нибудь знака того, что этого достаточно, что мне следует остановиться. У каждого есть пределы, и я искал их, но она взяла все, что я ей дал, и я подозревал, что она даже осталась желать большего. Однако было не так много, что я когда-либо был готов отдать.
Умеренная порка, конечно. Хлыст? Умелое владение тоже хорошо.
Тонкая, жалящая палочка, подобная той, которую я сейчас использовала, тоже хорошо работала. Начинайте медленно, дайте боли нарастать, заставьте эти замечательные гормоны, убивающие боль, циркулировать по крови. Разожгите этот огонь, заставьте его бушевать. Она сейчас там, летает высоко, прямо там. Немного уменьшите масштаб, сохраните его реальным. Более мягкие, хорошо распределяющие удары, сохраняющие остроту, тщательный баланс на лезвии ножа. Легкий апперкот, и снова, по ее мягкой влажной сердцевине, достаточно сильно, чтобы почувствовать, познать страх перед тем, что могло бы быть. Слышать, как палка касается ее плоти и звенит о кольца. Отлично.
Хозяева, которые жалуются на то, что у них устает рука, не знают, что они делают. Или, возможно, именно готовность и отзывчивость Саманты сделали это таким легким делом. Я провел руками по ее грудям и вниз по животу, не прикасаясь к ней, чувствуя исходящий от нее жар. Ее глаза были открыты, она знала обо мне, видела меня. Подбадривала меня. Два быстрых, резких удара по этим двум маленьким бугоркам, торчащим у меня из-под носа. Ее глаза закрываются, и она дрожит, добавляя к луже девичьих соков на камне у себя под ногами.
Я позволяю сеансу затянуться, поддерживая ее в напряжении в течение долгих минут, немного замедляя его, позволяя ей немного расслабиться. Затем снова усилив и заставив ее
Сравнять счёт 
webmaster@3iks.ru