в течение минуты, наблюдая за возможным возвращением бандита. Не было никакой возможности узнать, есть ли у него друзья, которые могли бы выступить в качестве подкрепления.
Он быстро осмотрел Монику, чтобы узнать, не пострадала ли она. Пиджака от ее дорогого серого делового костюма не было. Ее белая блузка и юбка были полностью разорваны, а спереди виднелся длинный разрез. Он вздохнул с облегчением, увидев отсутствие серьезных травм.
Он проверил, заперта ли ее машина, и повел ее к микроавтобусу. После того, как она благополучно оказалась внутри, он поднял упавшую коробку и бумаги, которые положил на пол за водительским сиденьем. Он ненадолго задумался о том, чтобы позвонить в полицию, но нападавший к этому времени уже давно ушел, и казалось более важным доставить Монику домой, где она могла бы эмоционально восстановиться. Продолжая держать себя в руках, он быстро и точно доехал до дома.
Благополучно добравшись до дома, Моника разделась и проверила, не пострадала ли она. Единственной пострадавшей было ободранное колено, которое он предложил перевязать после того, как она примет душ. Она встала под душ, пока Коул готовил ей крепкий кофе по-ирландски на кухне.
Позже, лежа в постели, она смогла пересказать события, которые произошли до прибытия Коула на место происшествия. Мужчина вошел в лифт, где она возилась с тяжелой коробкой с бумагами. Она подумала, что он пьян или под кайфом. Когда она отказалась от его предложения о помощи, он последовал за ней к ее машине, затем схватил ее сумочку и толкнул ее на пол парковочного сооружения. Неудовлетворенный содержимым ее сумочки, он продолжил угрожать ей различными видами вреда, включая изнасилование. По мере того, как тянулись бесконечные минуты, стало очевидно, что изнасилование стало его главным желанием. Мысль о том, что Коул скоро приедет и что он, вероятно, будет вооружен, помогла ей не упасть в обморок окончательно
—Почему администрация здания не могла обеспечить хоть немного безопасности? —спросила она. — В прошлом году они установили видеокамеры, но я думаю, что они за нами не следят. Я думаю, видимость безопасности — это то, что действительно имеет значение. Пока мы чувствуем себя в безопасности, это важно, — с горечью сказала она.
—Добро пожаловать в девяностые, Моника. Чувства превыше всего. Посмотрите, кого мы избрали президентом, —сказал он, приподняв бровь.
Затем она рассказала ему то, что беспокоило ее больше всего.
—Я не знаю, должна ли я тебе это говорить, но, когда я поняла, что не могу сбежать, я начала чувствовать себя покорной. Я думаю, это мое естественное состояние или что-то в этом роде. Хотя я пытался вспомнить те приемы самообороны на занятиях какая-то часть моего разума твердила мне позволить ему делать все, что он захочет. Я была готова сдаться и позволить ему изнасиловать меня без борьбы... Возможно, мне это даже понравилось, —всхлипывала она.
—Не волнуйся об этом, Малышка, для меня это звучит вполне нормально. У тебя был сильный эмоциональный шок, и ты, вероятно, сейчас не слишком ясно мыслишь. Давай поговорим об этом как-нибудь в другой раз.
Ее слезы лились рекой, а слова лились быстро:
—Ты не понимаешь Говарда, когда он начал рвать на мне одежду, я не могла это контролировать. Что, если это случится снова? Я такая шлюха, что даже не могу позаботиться о себе.
—Вот, допивай свой напиток, ты это заслужила. Я думаю, ты была очень храброй, и я горжусь тобой за то, что ты удерживала его, пока я не появился. Мы вернемся за твоей машиной завтра. Если хочешь, мы можем позвонить в полицию. Может быть, эти камеры наблюдения что-то записали, и они смогут поймать
Мадина. Ситуация 1. 
webmaster@3iks.ru